на ее
поверхности были видны отпечатки нескольких предметов, оставленные не так уж
давно, быть может, месяца два-три назад. На сей счет, впрочем, я не был
вполне уверен, ибо пятна эти не так уж и выделялись на общем запыленном
фоне. Куда больше меня встревожил и озадачил порядок их расположения.
Эта тревога еще усилилась, когда я опустил фонарь ближе к полу. Я
увидел ряд абсолютно одинаковых следов, каждый из которых занимал площадь
чуть более квадратного фута и состоял из пяти раздельных круглых отпечатков
— один чуть выдвинут вперед, а остальные четыре компактно, почти вплотную
друг к другу.
Следы — если это действительно были следы — вели в двух направлениях,
как будто нечто, пройдя по коридору в одну сторону, позднее тем же путем
возвратилось обратно. Конечно, я мог бы с не меньшим успехом приписать
появление странных пятен каким-нибудь вполне естественным процессам и не
впадать по этому поводу в панику, не будь здесь еще одной многозначительной
и зловещей подробности. Цепочка следов доходила до груды металлических
полок, обрушенных — как я уже отмечал — совсем недавно, после чего следы
поворачивали назад и завершались там, откуда брали начало — у самого края
черного провала в центре базальтовой башни, провала, дававшего выход
рожденным в чудовищной бездне холодным и влажным ветрам.
8
Сколь бы ни был велик испытываемый мною страх, но владевшая моим
сознанием чуждая воля оказалась сильнее. Никакие доводы разума не могли бы
заставить меня идти дальше после того, что я увидел и вспомнил. Но даже в то
время, когда я весь трясся от ужаса, моя правая рука не прекращала своих
ритмических движений, манипулируя запорами воображаемого замка. Когда же я
чуть погодя начал приходить в себя, обнаружилось, что я бегу вперед по
безмолвным коридорам все к той же неумолимо притягивающей меня цели.
В моей голове между тем как бы сами собой возникали вопросы, смысл
которых я не успевал даже толком постичь. Смогу ли я проникнуть в хранилище?
Справится ли человеческая рука с не рассчитанной на нее хитроумной системой
запоров? Не окажется ли поврежденным замок? И что я буду — что я осмелюсь?
— делать с той вещью, которую я надеялся и одновременно боялся найти?
Станет ли она решающим подтверждением, последней точкой во всей этой
безумной и страшной истории или в конечном счете послужит доказательством ее
нереальности?
Внезапно я прервал свой бег и становился перед стеной, состоявшей из
многочисленных ячеек, каждая из которых имела отдельную дверцу и была
помечена соответствующей надписью на языке иероглифов. Нигде не было видно
следов повреждений; из огромного количества ячеек в этой секции лишь три
оказались распахнутыми настежь. Та же, что меня интересовала, находилась в
одном из верхних рядов, недосягаемых для человеческого роста. Осмотрев
стену, я пришел к выводу, что смогу подняться по ней, используя в качестве
опор круглые дверные ручки. В какой-то степени мою задачу облегчала
раскрытая дверца в четвертом снизу ряду. Фонарь во время подъема я мог бы
держать в зубах, как уже делал не раз, преодолевая
особо сложные препятствия.
Хуже обстояло дело с обратным спуском — ведь здесь у меня должна была
появиться дополнительная ноша. Теоретически я этот вопрос разрешил следующим
образом: открыв замок контейнера и зацепив его крюк за воротник своей
куртки, я мог бы нести эту вещь на спине наподобие ранца. Более всего меня
беспокоила исправность системы, запиравшей дверцу ячейки. Я почти не
сомневался в том, что сумею ее открыть, если только не подведет механизм.
Итак, я взял в зубы фонарь и начал подъем, цепляясь за шарообразные
выступы и поминутно рискуя сорваться вниз. Очень помогла — как я и
рассчитывал — открытая ячейка четвертого ряда. Воспользовавшись сперва
краем отверстия, а затем и самой качающейся дверцей, я в конечном счете
утвердился на ее верхнем ребре. Балансируя на этой неустойчивой опоре и
отклоняясь как можно дальше вправо, я дотянулся до нужного мне замка. Сперва
мои онемевшие от напряжения пальцы никак не могли справиться с гладкой
ручкой, но постепенно к ним возвращался задаваемый памятью ритм движений.
Сложный порядок нажимов и поворотов все точнее вырисовывался в моем мозгу, а
тот уже давал команду мышцам — по счастью, я не встретил