Представления об островном государстве в России, напротив, отличались реалистичностью. Об этом можно утверждать на основе записок флота капитана Головина6 и «Очерках истории Японии» В. Я. Костылева 1888 года. Представлений о японском искусстве не существовало ни в России, ни в Европе вплоть до 1860-х годов. В конце XIX века, после выставки японских гравюр укиё-э7 во Франции, искусство Японии захватило и Россию.
После Второй мировой войны интерес к культуре и искусству Японии значительно возрос. Взгляд европейцев приковывают лучшие качества японской культуры: благородная простота и сдержанность в деталях, гармония и целесообразность в конструкции и функциях, строгая красота японского сада и лаконичность прикладного искусства (керамика, ткани и т. п.). [3]
Одним из ярких проявлений самобытности культуры Японии стала мифология.
Японская мифология – совокупность древних синтоистских, буддийских и более поздних народных представлений, включавших элементы даосизма и конфуцианства. Основу для мифологии синтоизма положил цикл легенд, описанный в древних памятниках японской литературы синтоистского троекнижия: «Кодзики» («Записи о деяниях древности»), «Нихонги» («Японские лета́») и «Кудзики»8. Как отмечал ирландский исследователь фольклора Патрик Колум (1881–1972), «эти тексты служили фундаментом для синтоистской мифологии, которая была частично адаптирована и вытеснена на периферию и в низшие слои мифологии местными шаманскими культами»9. В XIV веке появляется буддийская историческая летопись «Синтосю», в которой описывается альтернативная версия появления богов и основных мифов.