– Очевидно, да, – отвечает фигура. Она стоит неподвижно, но иногда словно разрывается, дергается, подобно огню при ветре. – Не против, если сразу к делу? Времени у нас немного… – человек замолк, потом со вкусом, неторопливо рассмеялся. Непонятным и жутким был этот смех, не отсюда он звучал и не от человека в принципе.
– Хах, у-у-ух… Обожаю каламбур, никогда не устаревает, – продолжил незнакомец. – Итак, времени у нас немного, поэтому давайте проведем беседу в более пристойной обстановке, то есть подальше отсюда? Как вам идейка?
Нормальная идейка, подумал ты. Если говорящая тень и представляет угрозу, то не сиюминутную. Разберешься потом. Пока же…
– Ай-яй-яй, вот от данного действия давайте… Молодой человек, давайте воздержимся, – протянул неизвестный.
Ты поднес нож к шее Лизы.
– И почему бы мне воздерживаться от данного действия? – терпеливо спросил ты. Нож от шеи не убрал.
– Могу почти уверенно утверждать, что если кто-то ухаживает за кем-то целое десятилетие, ставит капельницы, накладывает шины, гипсы, выкармливает с ложечки… Утки убирает, в конце концов, и всякое такое прочее, едино для того, чтобы самолично прикончить, когда придет пора, то у этого кого-то имеются весьма серьезные основания, – проговорила фигура.
Ты повернулся к Лизе и внимательно посмотрел в ее лицо: оно не шевелилось, глаза ненавидяще и невидяще смотрели в пустоту, алый фонтан из ее носа замер.
– Что за основания? – вновь спрашиваешь ты.
– Всякие разные, – торопливо последовал ответ. – Может быть, например, вдруг кто-то когда-то принимал участие в событии из ее детства, в коем присутствовали такие красочные атрибуты, как бомбежка, обстрелы, резня, уничтоженный до основания дом, убитые родители, несколько зарезанных братьев. И другие виды разнообразных мучений и боли, через которые ей пришлось пройти… Немножко вследствие чьих-то деяний.
Ты отстранился от Лизы, скальпель машинально выронил. Кураж и волнение, несмотря на собеседника рядом, покинули тебя. Осталась безумная, чудовищная апатия. И внезапная запредельная тоска.
– Я убил ее родню?
Ответ пришел не сразу, но пришел. Утвердительный.
– Ни черта не помню, – выговорил ты.