– Тогда зачем же вы меня лечили? – неприязнь к доктору прошла так же быстро, как и появилась. Трудно сказать почему.
– Повторю: такие как я стараются свести кровь и смерти к минимуму. Мне все равно кто передо мной, я попытаюсь его спасти. Больные дети с территорий подконтрольных Республике или больные дети с джиханских земель, – думаете я делал различие? – улыбка на лице Паэльса приобрела оттенок печали, но благородной что ли. – Кроме того – и это главное – под конец уже стало непонятно где свои, а где чужие. Все дрались против всех, в последнем бою, как я слышал, схлестнулись какие-то совершенно чудовищно огромные массы людей… И не совсем людей. И даже вовсе нелюдей. Все убивали всех, убивали всякого, до кого могли дотянуться, ближний убивал ближнего… Кстати, ранения свои, по разным сообщениям, вы получили, защищая именно джиханских детей.
– От кого? – спросил ты, сжимая и разжимая кулак.
– От рейхана.
– Судя по названию, подвид джиханов?
– В некотором смысле, – согласился доктор. – Рейхан, иначе «над законом» – предводитель джиханского движения. Самый сильный, самый ловкий, самый хитрый, самый во всех отношениях… Короче говоря, тот, кто в естественном полузверином отборе той буйной эпохи показал себя наиболее успешным в устранении конкурентов. Правда, именно тот, с которым вы сражались, показал себя таковым намного, намно-о-ого раньше.
Ты садишься на кровать, аккуратно свесив ноги, машинально потирая больное колено, почесывая щеки и подбородок. За те дни, пока ты сам за собой ухаживал, они порядочно заросли темной щетиной. Смотришь в окно: впервые за период твоего пребывания появились тучные облака на фиолетово-голубом небе. Похоже, скоро будет дождь. Надо бы выйти на улицу, подумалось тебе. Здесь сидеть решительно противно. Почему-то внутри из-за услышанного появилась не то сосущая пустота, не то усталость. Не хотелось больше говорить о прошлом.
И все же…
– Какие новости пришли о Хао? – раз уж начал выяснять, нужно дойти до конца.
Доктор тоже о чем-то задумался, сидя в неглубоком кресле.
– Прошу прощения? – переспросил он.
– Вы сказали, что этот Хао жив. И вы получили о нем информацию, – пояснил ты.