Мальчик потихоньку начинал сопеть. Девочка знала, что это первый признак его негодования, а значит, он попался.
– Нет, нельзя.
Ее голос звучал нарочито бесстрастно. Для усиления эффекта она картинно зевнула. Мальчик бросил на нее насупленный взгляд снизу вверх.
– Чтоб ты знала, если я захочу, то легко заберусь на самую макушку!
– Ну и заберись, – ухмылка помимо воли растянула губы девочки.
– Ну и заберусь!
– Ну и заберись.
– Ну а… я сейчас не хочу, – упрямо повторил мальчик и продолжил осматривать город.
Но сестра-то знала: он делает вид, притом безыскусно. Его мысли были не о городе: во всем мире для него сейчас не сыскать ничего желаннее, чем забраться выше нее.
Девочка стрельнула глазами в рыжую макушку брата, потом посмотрела наверх. Там, в мифически недосягаемой выси, росли три ветки, те, куда она сама не могла добраться. Две из них были слишком тонкими, чтобы достичь последнюю. Но почему-то сейчас, именно сейчас ей показалось очевидным: можно опереться о неохватный, чуть покосившийся ствол, используя его бугры с кочерыжками в качестве своеобразной лестницы. Первую ветку можно пролезть, на вторую слегка опереться правой ногой и дотянуться до вожделенной третьей.
Недолго думая, она приступила к восхождению.
– Эй, ты куда? Ань! – засуетился мальчик, услышав копошение сверху. Но она его не слышала.
– Ань, стой! Ты куда?! – ему стало немного не по себе от удаляющейся фигуры сестры. Она с ловкостью пролезла по столбу, преодолела пару веток и, на манер обезьянки, упершись ногой в основание ветки, зацепилась одной рукой за другую, потом двумя, потом быстро-быстро-быстро заскрежетав по извилистой коре ногами, юрко взобралась и на последнюю. Перекинула ногу, села на самую верхнюю ветвь, крепко ухватилась, издала победоносный клич.
Мальчик с плохо скрываемой завистью следил за ней. Анна, ловко балансируя, сделала рукой козырек и нарочито бесстрастно уставилась куда-то вдаль. На брата намеренно внимания не обратила.
Немного помолчали. Девочка слышала как он, распаляясь, шумно сопит снизу.