– В наше время эту болезнь уже успешно лечат. А вот состояние Дарьи понять можно. Не зря священники говорят, что Господь и болезни насылает на тех, кого любит, чтобы человек смог перед окончанием земной жизни одуматься и измениться в лучшую сторону, насколько сможет и успеет. Но ведь и заразилась она этой болезнью, потому что нарушала заповедь Божью: «Не прелюбодействуй». Ведь во время земной жизни надо выполнять всего-то десять заповедей, чтобы прожить нормальную человеческую жизнь на земле! А после ее окончания плавно перейти в Царство Божие или в чистый, светлый интеллектуальный слой Мироздания и обрести бессмертие…
– Григорий перед вечером собрал казаков, объявил о расформировании дивизии, – прощаясь, сказал:
– Не поминайте лихом, станишники! Послужили вместе, неволя заставила, а с нынешнего дня будем трепать кручину наврозь. Самое главное – головы берегите, чтобы красные вам их не подырявили. У нас они, головы, хотя и дурные, но зря подставлять их под пули не надо. Ими еще придется думать, крепко думать, как дальше быть…
– Думать надо не только, как дальше жить, но и как жить сейчас. Если не думать, как прожить день сегодняшний, то, как проживешь завтрашний, который наступит после сегодняшнего? Беда в одном – не учат нас думать, а сами пока это поймем, много дров можем наломать.
– Григорий страдал не только потому, что по-своему он любил Наталью и свыкся с ней за шесть лет, прожитых вместе, но и потому, что чувствовал себя виновным в ее смерти. Если бы при жизни Наталья осуществила свою угрозу – взяла детей и ушла жить к матери, если бы она умерла там, ожесточенная в ненависти к неверному мужу и непримирившаяся, Григорий, пожалуй, не с такой силой испытывал бы тяжесть утраты, и уж, наверное, раскаяние не терзало бы его столь яростно. Но со слов Ильиничны он знал, что Наталья простила ему все, что она любила его и вспоминала о нем до последней минуты. Это увеличивало его страдания, отягчало совесть немолкнущим укором, заставляло по-новому осмысливать прошлое и свое поведение в нем…