Листницкий слушал его с затаенным волнением. К концу он уже понимал, что бессилен противопоставить какой-либо веский аргумент, чувствовал, что несложными, убийственно-простыми доводами припер его казак к стене, и оттого, что заворошилось наглухо упрятанное сознание собственной неправоты, Листницкий растерялся, озлился.
– Ты чего же – большевик?
– Прозвище тут ни при чем… – насмешливо и протяжно ответил Лагутин. – Дело не в прозвище, а в правде. Народу правда нужна, а ее хоронят, закапывают. Гутарят, что она давно уж покойница.
– Вот так просто и доходчиво ответил простой казак своему командиру, офицеру, дворянину. Так же думают и рядовые или простые граждане современной России о новоявленных господах и их богатствах. «Народу правда нужна, а ее хоронят, закапывают»…
– Вы знаете, что третьего августа, когда я был в Петрограде на заседании правительства, Керенский и Савинков предупредили меня, чтобы я не касался особо важных вопросов обороны, так как, по их словам, среди министров есть люди ненадежные. Я, верховный главнокомандующий, отчитываясь перед правительством, не могу говорить об оперативных планах, ибо нет гарантий, что сказанное не будет через несколько дней известно германскому командованию! И это – правительство? Да разве я могу после этого верить, что оно спасет страну? – Корнилов быстрыми твердыми шагами дошел до двери, запер ее на ключ и, вернувшись, расхаживая перед столом, сказал: – Горько и обидно, что какие-то слизняки правят страной. Безволие, слабохарактерность, неумение, нерешительность, зачастую простая подлость – вот что руководит действиями этого, с позволения сказать, «правительства». При попустительстве таких господ, как Чернов и другие, большевики сметут Керенского…
– То же самое творилось и в правительстве России в конце XX и начале XXI века. Пример госсекретаря Б. Березовского чего только стоит. Вот и не верь после этого, что МИ-6 не работала на Северном Кавказе и не орудует теперь. Ведь именно в Англию он сбежал и жил там и покрикивал оттуда, что Россия будет его!