– Видишь ли, – осторожно начал Листницкий, – тут сказывается разница в восприятии событий. За нами больше культуры, мы можем критически оценивать тот или иной факт, а у них все примитивней, проще. Большевики вдалбливают им в головы, что надо войну кончать, – вернее, превращать ее в гражданскую. Они натравливают казаков на нас, а так как казаки устали, в них больше животного, нет того нравственного крепкого сознания долга и ответственности перед родиной, что есть у нас, – то, вполне понятно, это находит благоприятную почву. Ведь что такое для них родина? Понятие во всяком случае абстрактное. «Область Войска Донского от фронта далеко, немец туда не дойдет», – так рассуждают они. В этом-то вся и беда. Нужно правильно растолковать им, какие последствия влечет за собой превращение этой войны в войну гражданскую.
– Еще раз подтверждается, что проиграв войну на идеологическом фронте, упустив из внимания эту важную составляющую боеспособности армии в переломный для страны момент, была проиграна война, в первую очередь, за человека, а уже затем и за страну. Вот и нынешнее правительство России отказалось от проведения государственной политики в области идеологии. Вернее идеологическая обработка населения проводится, но не государственными, а частными структурами и ведет к разложению народа, а не к сплочению.
– Листницкий говорил, подсознательно чувствуя, что слова его не доходят до цели и что Атарщиков сейчас закроет перед ним створки своей душевной раковины.
Так и произошло: Атарщиков что-то промычал невнятное, долго сидел молча, и Листницкий хотя и пытался, но не мог разобраться, в каких потемках бродят сейчас мысли умолкшего сослуживца.
«Надо бы дать ему высказаться до конца…» – с сожалением подумал он.
– Идеологическая работа не так проста, как может показаться на первый взгляд, и понял это Листницкий, когда не смог найти нужных слов, подобрать ключик к душе сослуживца, не дав ему высказаться до конца. В этом вопросе надо быть не только убежденным человеком, но еще и хорошим психологом, иначе все усилия пойдут насмарку, что и получилось на деле.
– Домой, наверное, хочется, а?