– Можно ли остановить на полпути поезд, пароход, а тем более самолет?.. А почему решили, что войну можно взять и остановить в одностороннем порядке, не доведя её до логического завершения – победы, поражения или заключения мира на условиях, устраивающих обе воюющие стороны?
– Растерянность, после переворота охватившая верхушки армии, отражалась на низах; про существование застрявшей на полпути бригады штаб дивизии словно забыл. Бригада, выгрузившись, доедала выданное на восемь суток довольствие, солдаты толпами уходили в ближайшие деревни, на базаре откуда-то появился в продаже спирт, и уже не в диковинку было видеть в те дни пьяных нижних чинов и офицеров.
– Недопустимая растерянность высшего командования усугубила ситуацию. Пока не получен приказ о прекращении боевых действий, их надо продолжать, стараясь при этом нести минимальные, а еще лучше не нести человеческие потери совсем, что было бы встречено рядовыми с одобрением. Слабый, растерявшийся командир не удержит рядовых, так как потеряет уважение с их стороны.
– Вырванные переброской с фронта из обычного круга обязанностей, казаки томились в теплушках, ждали отправки на Дон (слух о том, что второочередников будут распускать по домам, держался весьма упорно), небрежно ухаживали за лошадьми, дни насквозь толкались на базарной площади, торговали запасенными с позиций ходкими предметами продажи: немецкими одеялами, штыками-пилами, шинелями, кожаными ранцами, табаком…
– Это лишний раз подтверждает тезис, что без войны, без своего прямого назначения армия разлагается. Надо было или не допускать такого ее простоя, или сразу распускать по домам. Но об этом можно рассуждать, сидя на диване, а не в штабе полка или дивизии, где генералы не могли сами решить – что делать и ждали политического решения из столицы, приказа от верховного главнокомандующего.
– В наше время даже среди офицерского состава большинство двурушников. Ничего нет легче, как переменить веру, а то и двум богам молиться… – горько закончил начштаба.