– Но иммигранты демонстрируют совершенно противоположное – они не хотят ассимилироваться с русским народом, не хотят принимать его религию, его историю и культуру. Над русскими полководцами, писателями и поэтами откровенно насмехаются и выдвигают своих национальных писателей, поэтов, композиторов, певцов, художников, говоря, что именно они лучшие. Как можно на таком противопоставлении говорить о дружбе между народами, а уж тем более о любви иммигрантов к коренным народам и их родине. Из России откровенно на протяжении последних ста лет делают страну для иммигрантов, в которой коренным жителям отводится такая же участь, как индейцам в США. Как можно в атмосфере бездуховности, пошлости, лицемерия и лжи говорить о таких понятиях, как любовь к родине, любовь к своему народу?
– Любовь к родине соединяется с верою в нее, в ее призвание, в творческую силу ее духа, в тот грядущий расцвет, который ее ожидает. Что бы ни случилось с моим народом, я знаю верою и ведением, любовью и волею, живым опытом и победами прошлого, что мой народ не покинут Богом, что дни падения преходящи, а духовные достижения вечны, что тяжкий молот истории выкует из моего народа духовный меч, именно так, как это выражено у Пушкина:
Но в искушеньях долгой кары
Перетерпев судеб удары,
Окрепла Русь. Так тяжкий млат,
Дробя стекло, кует булат.
Нельзя любить родину и не верить в нее, ибо родина есть живая духовная сила, пребывание в которой дает твердое ощущение ее блага, ее правоты, ее энергии и ее грядущих одолений. Вот почему отчаяние в судьбах своего народа свидетельствует о начавшемся отрыве от него, об угасании духовной любви к нему. Но верить в родину может лишь тот, кто живет ею, вместе с нею и ради нее, кто соединил с нею истоки своей творческой воли и своего духовного самочувствия.