Подобное мнение есть не что иное, как завуалированное признание в полном отсутствии какого-либо понимания платоновских произведений, и особенно их формы, когда лишь основание воззрения ложно истолковывается, и вместо того чтобы искать его в судящем, его переносят на предмет суждения. Однако нет необходимости удостаивать эту уничижительную точку зрения пространного обсуждения, так как она сама по себе дает достаточное свидетельство против себя самой. Ибо, выдвигая обвинения в противоречивости и отсутствии связи, она, однако же, не доказывает, что верно поняла детали; иначе откуда взялись бы эти странные изыскания, из чьих уст Платон излагал собственное мнение по крайней мере по тому или иному вопросу; вопрос, который, предполагая, что его диалогическая форма – всего лишь несколько бесполезное и более запутывающее, нежели проясняющее, украшение совершенно обычного метода выражения мыслей, может быть задан только тем, кто не понимает Платона вовсе. Следовательно, эта точка зрения ни на чем не основана и ничего не объясняет, но оставляет всю проблему как она была прежде, и может, без дальнейших разбирательств, быть опровергнута фактами, если будет предпринята успешная попытка привести произведения Платона в такую связь, посредством которой каждая деталь с содержащимися в них учениями становится понятной. И потребность в такой попытке с этой точки зрения становится тем более насущной, что большинство тех, кто столь низкого мнения о сочинениях Платона, все же не могут устоять перед определенным чувством восхищения Философом. Поскольку же у нас нет иных осязаемых доказательств его величия и превосходства, кроме этих сочинений, эти два чувства – то есть упомянутое мнение и это восхищение – не согласуются друг с другом, и последнее едва ли может иметь иной объект, кроме красот языка и композиции, расточаемых на маловажные материи, или отдельных изящных пассажей, как их называют, или нравственных сентенций и принципов, указывающих на весьма второстепенные, если не весьма сомнительные достоинства, так что если бы эти люди желали беспрепятственно предаваться своему восхищению, они сами должны были бы пожелать найти в нём нечто большее, чем нашли до сих пор.