мне, две другие, казалось, были
немедленно охвачены тем же самым настроением.
Горда сказала им, чтобы они не обращали на мой карандаш
и бумагу внимания, и на мое задавание вопросов и что в свою
очередь я не должен тревожиться, когда они занимаются тем,
что они любят больше всего — развлекаются сами с собой.
Все трое сели около меня. Горда подошла к столу, взяла
пакеты и отнесла их в машину. Я попросил Лидию извинить меня
за мои непростительные промахи в прошлом и попросил всех их
рассказать мне, как они стали ученицами дона Хуана. Чтобы
побудить их чувствовать себя непринужденно, я дал им отчет в
том, как я встретился с доном Хуаном. Их отчеты сводились к
тому, что мне уже рассказала донья Соледад.
Лидия сказала, что все они имели свободу оставить мир
дона Хуана, но их выбором было — остаться. Она, в частности,
будучи первой ученицей, имела возможность уйти. После того,
как Нагваль и Хенаро вылечили ее. Нагваль указал ей на дверь
и сказал ей, что если она не пройдет через нее теперь, то
дверь закроет ее и никогда не откроется снова.
— Моя судьба была решена окончательно, когда эта дверь
закрылась, — сказала мне Лидия. — в точности то же самое
случилось с тобой. Нагваль говорил мне, что после того, как
он наложил латку на тебя, ты имел шанс покинуть его, но ты
не захотел воспользоваться им.
Я вспомнил это особое решение более живо, чем что-либо
другое. Я рассказал им, как дон Хуан хитростью заставил меня
поверить, что за ним охотится женщина-маг, а затем он
предоставил мне выбор — или покинуть его навсегда, или
остаться, чтобы помогать ему вести войну против его врага.
Оказалось, что его мнимый враг был одним из его сообщников.
Вступив в конфронтацию с ней — как я думал, защищая дона
Хуана, — я направил ее против себя и она стала тем, кого он
называл моим 'стоящим противником'. Я спросил Лидию, были ли
к них самих стоящие противники.
— Мы не такие тупые, как ты, — сказала она. — мы
никогда не нуждались в ком-нибудь, чтобы пришпорить нас.
— Паблито как раз такой тупица, — сказала Роза. — его
противником является Соледад. Впрочем, я не знаю, насколько
она стоящая. Но, как говорит пословица, на безрыбье и рак
рыба.
Они засмеялись и заколотили по столу.
Я спросил их, знал ли кто-нибудь из них Каталину —
женщину-мага, которую дон Хуан натравил на меня.
Они отрицательно покачали головами.
— Я знаю ее, — сказала мне ла Горда от кухонной плиты.
Она из цикла Нагваля, но выглядит так, словно ей 30 лет.
— Что такое цикл, Горда? — спросил я.
Она подошла к столу, положив ногу на скамейку, положив
руку на колено, подперла ею подбородок.
— Маги, подобные Нагвалю и Хенаро, имеют два цикла, —
сказала она. — первый — это когда они человеческие существа,
подобно нам. Мы находимся в своем первом цикле. Каждому из
нас было дано задание, и это задание вынуждает нас оставить
человеческую форму. Элихио, мы пятеро и Хенарос относимся к
одному и тому же циклу.
Второй цикл наступает тогда, когда маг больше не
является человеческим существом, подобно Нагвалю и Хенаро.
Они пришли учить нас, и после того, как они научили нас, они
ушли. Мы являемся вторым циклом для них.
— Нагваль и Каталина подобны тебе и Лидии. Они
находятся в таком же отношении. Она жуткий маг, в точности,
как Лидия.
Ла Горда вернулась к кухонной плите, сестрички,
казалось, нервничали.
— Эта женщина, должно быть, знает растения силы, —
сказала Лидия ла Горде.
Ла Горда сказала, что так оно и есть. Я спросил их,
давал ли Нагваль когда-нибудь им растения силы.
— Нам троим не давал, — ответила Лидия. — растения силы
даются только пустым людям, таким, как ты и ла Горда.
— Нагваль давал тебе растения силы, Горда? — спросил я
громко. Ла Горда подняла два пальца над своей головой.
— Нагваль давал ей свою трубку дважды, — сказала Лидия.
— и оба раза она становилась сумасшедшей.
— Что случалось, Горда? — спросил я.
— Я становилась сумасшедшей, — сказала ла Горда. —
растения силы давались нам потому, что Нагваль накладывал
латки на наши тела. Моя пристала быстро, а у тебя это
протекало трудно. Нагваль сказал, что ты был более
ненормальным, чем Жозефина и такой же невыносимый, как
Лидия, и он должен был давать растения огромное количество
раз.
Ла Горда объяснила,