сидел, и на минуту схватил
меня за руки, не говоря ни слова. Я встал. Тогда он слегка
встряхнул меня и обнял. Я тоже был очень счастлив видеть
его. Я подпрыгивал с детской радостью. Я не знал, что
сказать ему. Наконец, он нарушил молчание.
— Маэстро, — сказал он ласково, слегка наклоняя свою
голову, как бы в знак преклонения передо мной. Титул
«маэстро» — учитель — захватил меня врасплох. Я обернулся
вокруг, словно высматривая кого-то еще, кто находился прямо
позади меня. Я умышленно утрировал свои движения, чтобы дать
ему понять, что я в недоумении. Он улыбался, и единственное,
что пришло мне в голову, это спросить у него, как он узнал,
что я здесь.
Он сказал, что Нестор и Бениньо были принуждены
вернуться ввиду очень необычного предчувствия, которое
заставило их бежать день и ночь без передышки. Нестор пошел
в их собственный дом выяснить, нет ли там чего-нибудь
такого, что объяснило бы ощущение, которое двигало ими.
Бениньо пошел в городок к Соледад, а он сам пришел к дому
девушек.
— Ты попал в десятку, Паблито, — сказала ла Горда и
засмеялась.
Паблито не ответил. Он свирепо посмотрел на нее.
— Я готов дать голову на отсечение, что ты намерева-
ешься вывести меня из себя, — сказал он очень гневно.
— Не борись со мной, Паблито, — спокойно сказала ла
Горда.
Паблито повернулся ко мне и извинился, а затем добавил
очень громким голосом, словно хотел, чтобы кто-то еще в доме
услышал его, что он принес с собой свой собственный стул,
чтобы сидеть на нем, и что он может ставить его, где ему
заблагорассудится.
— Здесь вокруг нет никого, кроме нас, — мягко сказала
ла Горда и фыркнула от смеха.
— Я в любом случае внесу свой стул, — сказал Паблито. —
ты ничего не имеешь против, маэстро?
Я взглянул на ла Горду. Она дала мне едва заметный
утвердительный знак кончиком своей ноги.
— Вноси его. Вноси все, что хочешь, — сказал я.
Паблито вышел из дома.
— Они такие все, — сказала ла Горда, — все трое.
Спустя минуту Паблито вернулся, неся на плечах
необычный на вид стул. Форма стула совпадала с очертаниями
его спины, так что когда он нес его на спине в перевернутом
положении, он был похож на рюкзак.
— Можно мне поставить его? — спросил он меня.
— Конечно, — ответил я, отодвигая скамейку, чтобы
освободить место.
— Он засмеялся с деланной непринужденностью.
— Разве ты не Нагваль? — спросил он меня, а затем
взглянул на ла Горду и добавил: «или ты должен ожидать
распоряжений?»
— Я Нагваль, — сказал я шутливо, чтобы ублажить его.
Я чувствовал, что он ищет повод для ссоры с ла Гордой;
она, должно быть, тоже почувствовала это, потому что
извинилась и вышла в заднюю часть дома.
Паблито поставил свой стул и медленно обошел вокруг
меня, словно исследуя мое тело. Затем он взял свой узкий, с
низкой спинкой стул в одну руку, развернул его и сел,
заложив руки за спинку стула, что позволяло ему сидеть на
нем с максимальным удобством. Я сел напротив него. Его
настроение совершенно переменилось в тот момент, когда ла
Горда ушла.
— Я должен попросить у тебя прощения за свое поведение,
— Сказал он, улыбаясь. — но мне нужно было отделаться от
этой ведьмы.
— Неужели она такая плохая, Паблито?
— Можешь не сомневаться в этом.
Чтобы переменить тему, я сказал ему, что он выглядит
прекрасным и процветающим.
— Ты сам выглядишь очень прекрасно, маэстро, — сказал
он.
— Какого черта ты называешь меня «маэстро»? — спросил я
шутливым тоном.
— Ситуация изменилась, — ответил он. — мы находимся в
новых условиях, и свидетель говорит, что ты теперь маэстро,
а свидетель не может ошибаться. Но он сам расскажет тебе всю
эту историю. Он скоро будет здесь и он будет рад видеть тебя
снова. Я думаю, что он уже, должно быть, ощутил, что ты
здесь. Когда мы возвращались обратно, все мы ощущали, что
ты, наверное, уже в пути, но никто из нас не ощутил, что ты
уже прибыл.
Тут я сказал ему, что приехал с единственной целью —
увидеть его и Нестора, что они — единственные два человека в
мире, с которыми я мог бы поговорить о нашей последней
встрече с доном Хуаном и доном Хенаро и что я больше всего
нуждаюсь в том, чтобы рассеять неопределенность, которую
вызвала во мне эта последняя встреча.
— Мы связаны друг с другом, — сказал он. — я сделаю
все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Ты знаешь это.
Однако, я должен предостеречь тебя, что я не такой сильный,
каким бы ты хотел меня видеть. По-видимому, было бы лучше,
если бы мы не разговаривали вообще. Но с другой стороны —
если мы не поговорим, мы никогда ничего не поймем.
Тщательным