и, глядя на тебя, я не мог не видеть
себя.
Я сказал ему, что у меня расстроился живот. Он сказал, что это
прекрасно, что естественно быть напуганным и что подавлять страх ошибочно
и бессмысленно. Древние видящие попались из-за подавления своего ужаса,
когда они должны были быть напуганными до безумия. Поскольку они не хотели
оставить свои стремления или отказаться от своих утешительных построений,
они стали управлять своим страхом.
— Что еще мы собираемся делать с зеркалом? — спросил я.
— Это зеркало будет использовано для твоей встречи лицом к лицу с тем
существом, на которое ты только взглянул позавчера.
— Что случается при встрече лицом к лицу?
— Что случается? Одна форма жизни — человеческая — встречается с
другой формой жизни. Древние видящие говорили, что в данном случае это
существо с первого уровня текучести воды.
Он объяснил, что древние видящие допускали, что те семь уровней ниже
нашего — это уровни текучести воды. Для них подземные ключи имели
несказанное значение, поскольку они думали, что в этом случае текучесть
воды обращена и идет из глубин к поверхности. Они считали это средством,
при помощи которого существа с других уровней, существа других форм жизни
подходят к нашему уровню, чтобы посмотреть на нас, понаблюдать за нами.
— В этом отношении те древние видящие не ошибались, — продолжал он.
— Они попали прямо в яблочко: сущности, которых новые видящие
называют олли, действительно появляются у водных провалов.
— Было ли существо в зеркале олли? — спросил я.
— Конечно. Но не такое, какое можно использовать. Традиция
олли-союзников, с которой я познакомил тебя в прошлом, идет
непосредственно от древних видящих. Они восхищались своими
союзниками-олли, однако ничто из того, что они делали, не имело значения,
когда пришли настоящие враги — их собратья-люди.
— Поскольку эти существа — союзники, они должны быть очень опасными,
— сказал я.
— Так же опасны, как и мы, люди, — не больше, не меньше.
— Могут ли они убить нас?
— Непосредственно нет, но они могут запугать нас до смерти. Они могут
пересечь границу сами или просто же подойти к окну. Как ты можешь понять
теперь, древние толтеки тоже не останавливались лишь перед окнами: они
нашли странные пути прохода через них.
Вторая стадия применения методики проходила весьма похоже на первую,
за тем исключением, что она потребовала от меня, наверное, вдвое больше
времени для расслабления и остановки внутренней суматохи.
Когда это произошло, то отражение лица дона Хуана и моего стали
мгновенно ясными. Я переходил от его отражения к моему, возможно, в
течение часа. Я ожидал появления олли в любой момент, но ничего не
происходило. Шея болела, спина онемела, ноги затекли. Я хотел стать на
колени на камне, чтобы уменьшить боль в пояснице, но дон Хуан прошептал,
что в тот момент, когда олли покажет свою форму, мое неудобство исчезнет.
Он был абсолютно прав, шок от того, что я стал свидетелем круглой
формы на краю зеркала, рассеял все мои неудобства.
— Что мы делаем сейчас? — прошептал я.
— Расслабься и не фокусируй взгляда ни на чем, ни на одно мгновение,
— ответил он. — следи за всем, что появляется в зеркале. Смотри
внимательно, не останавливая взгляда.
Я повиновался. Я скользил взглядом по всему в пределах оправы
зеркала. В моих ушах стояло странное жужжание. Дон Хуан прошептал, чтобы я
сделал глазами круговое движение по часовой стрелке, если почувствую, что
меня охватывает необычная сила, однако ни при каких обстоятельствах,
подчеркнул он, я не должен поднимать головы, чтобы взглянуть на него.
Через мгновение я заметил, что зеркало отражает больше, чем только
наши лица и круглую форму. Его поверхность потемнела. Появились пятнышки
интенсивного фиолетового свечения. Они росли. Кроме них, были здесь также
пятна предельной черноты. Затем это обратилось во что-то, подобное плоской
картине облачного неба лунной ночью. Внезапно вся поверхность вошла в
фокус, как в кино. Новое зрелище было трехмерным, захватывающим зрелищем
глубины.
Я знал, что для меня совершенно невозможно побороть ужасающую
притягательность этого видения. Я начал втягиваться внутрь. Дон Хуан
усиленно зашептал, чтобы я повращал глазами, спасая жизнь. Это движение
сразу