Мне тогда было двенадцать. Я смотрел телевизор вслед за отцом, но мало что понимал. И всё же я поверил речам Бориса Николаевича о необходимости защиты свободы России с помощью выстрелов по Белому Дому. В те годы я начал увлекаться современными книжными изданиями, которые «раскрывали» всю «правду» об ужасном Советском союзе, и конечно же заслушивался творчеством Игоря Владимировича и его группы «Спасательный круг». Мой отец как советский гражданин бывал в Таллине на парусной части Олимпиады, но во Францию попал уже как российский, и я в свои 19ть лет перегонял первую в своей карьере лодку из Геленджика в Тулон.
Сегодня оформить заграничное плавание можно лишь в Анапе или в Сочи, но в далёком 2000м году мы закрывали границу на центральном пирсе Геленджика, без какого-либо таможенного причала – комиссия сама к нам приехала. Саня, член нашего экипажа, влюблённый страстно, как и положено в 20ть лет, с уже с отштампованным паспортом целуется со своей девушкой, которая стоит на причале, рискуя уронить её в воду, а пограничник с автоматом в руках заикаясь говорит, что «н-не положено». Десять лет тому назад он б уже затвор передёрнул. Но вот влажные прощания позади и попутный норд-ост подхватывает нас в направлении на Стамбул. Яхта приятно скользит под парусом в неизведанные моря, и ты на границе воды и космоса наблюдаешь, как крупная птица раз за разом пытается сесть на краспицу35, загораживая вид на созвездие Цефея. В Афинах Саня ищет для любимой норковую шубу – символ достатка и успеха тех лет, город Бонифачо на острове Корсика влюбляет в себя навсегда старинными улочками и бесконечными причалами, на которых стоит множество разных парусных лодок, и для полного ощущения свободы ты получаешь зарплату в новых бумажках только что появившийся единой европейской валюты и не ощущаешь никаких границ между странами.