влекут их к благотворительности, к нравоучениям, к маленьким чудесам личной жизни»1477.
А таково суждение С. Н. Булгакова: «Теософия притязает (в более откровенных своих признаниях) быть заменой религии, гностическим ее суррогатом, а в таком случае превращается в вульгарную псевдонаучную мифологию. Она эксплуатирует мистическое любопытство, люциферическую пытливость холодного, нелюбящего ума… Такое учение есть пантеистический имманентизм и религиозный эволюционизм, который составляет первородный грех оккультизма. Божество включено здесь в механизм мира и доступно раскрытию и постижению методическим, закономерным путем, хотя для него требуются иные методы, нежели для изучения, например, мира микроскопического. При таком положении вещей оккультизм со своими иерархиями неуклонно ведет к политеизму»1478. «В теософском учении оригинальные краски исторических религий обесцвечиваются, всё конкретное отходит в экзотеризм, а в качестве эзотерического содержания представляется доктрина теософического общества, столь озабоченного распространением универсального религиозного волапюка (в действительности же под маской религиозного эсперанто ведущего пропаганду буддизма и вообще индуизма на европейски-христианской почве, однако, предпочитающего вместо открытого выступления и прямой борьбы с христианством обходную тактику его ассимиляции и нейтрализации»1479.
По впечатлению о. Сергия Булгакова, Штейнер «дилетантски» был знаком с философскими течениями. «Он пишет как человек, никогда не соприкасавшийся с философией»1480. «Штейнерианство не есть ни «углубление христианства», за которое оно себя выдает, ни даже ересь или особое течение в христианстве — оно просто ничего общего с христианством не имеет, и самое это сближение есть самообман или заведомая подделка. Даже самые сложные и запутанные гностические построения, о которых сохранила нам память история, далеки от тех оккультных грез, одеваемых — насильственно и кощунственно — в образы Евангелия, и по сравнению с этим даже кощунства восточной теософии с их Звездой Востока кажутся невинными благоглупостями в сопоставлении с этой настойчивой и по-немецки упорной доктриной. Попытки соединения суть или недоразумение и недомыслие, или же автогипноз и шарлатанство… До такой степени все различно, далеко и чуждо, что невольно встает последний вопрос: к чему все это переряживание? Зачем одевать совершенно нехристианское мировоззрение в христианские одежды, зачем «пятое евангелие»