нет пределов, что главной движущей силой, заставляющей его неразрывно сочетать личное творчество с каким-то мировым мессианством (требующим еще больших, несравненно больших усилий), — что этим мотором является тщеславие. Такое мнение сильно распространено, и оно даже вредит серьезности успеха Рериха… Скажу откровенно, мне лично все это мессианство Рериха не по душе, и главным образом потому, что оно, с моей точки зрения, даже мешает Рериху-художнику исполнять свою главную, художественную миссию»29.
Князь Сергей Щербатов также иллюзий о человеческих качествах Николая Рериха не питал: «Человек он был, несомненно, умный, хитрый, истый Тартюф, ловкий, мягкий, обходительный, гибкий, льстивый, вкрадчивый, скорее недобрый, себе на уме и крайне честолюбивый. О нем можно сказать, что интрига была врожденным свойством его природы. На нем была словно надета маска, и неискренний его смех никогда не исходил от души. Всегда что-то затаенное было в его светлом, молочного цвета лице с розовыми щеками, аккуратно подстриженными волосами и бородой»30.
Другой князь — Дмитрий Шаховской, в монашестве принявший имя Иоанна и позднее ставший архиепископом Сан-Францисским, надеясь, что расхождение между мифом о Рерихе и реальным человеком все же не слишком велико, предостерегал Николая Константиновича: «Ваш путь, Н.К., не евангельский. Люди из Вас делают кумира и божка (а в Америке это легко обращается и в средства, конечно), а Вы не останавливаете таких людей… Ваша книга не выводит человека из этого мира относительности духовных понятий и ценностей, а культ Вашего имени, допускаемый Вами, более чем тревожен»31.
Но для Рериха-то как раз культ его имени был весьма и весьма желателен: «утверждение имени всеми способами есть самая насущная задача наша»32 . Настолько желателен, что его супруга начинает браниться, когда Николая Константиновича — «этого Гиганта и Титана Мысли и Творчества»33 — ставят в один ряд с … Достоевским: «Замечательно также сравнение искусства Н.К. с искусством Достоевского!!! Одно это уже указывает на культурный уровень этого господина! Истинно, мы живем в век акультурности!»34.
Но стоило некоему Г. Гребенщикову написать статью в защиту Рерихаt — и вот уже «Вас я считаю лучшим писателем Земли Русской»35. Не Бунин и не Куприн, не Шолохов, не Булгаков, не Зайцев, не Шмелев, не Ахматова, не Цветаева… Ну и вкусы, однако, у культурнейшей Елены Ивановны…u
Прорериховские выступления повергали в шок своим совершенно безмерным превознесением имени художника.