я не могла двигаться, при этом ни сесть, ни встать, ни лечь»517. «Владыка, нельзя ли усилить боли, я уже отдохнула? — Но боль не всегда нужна»518. «Урусвати должна мучиться опытом»519.
Именно этими муками я могу объяснить одно из самых резанувших меня мест рериховских писем: оказывается, при «видении Богоматери преподобным Сергием трепет потряс его и полная седина волос запечатлела это Посещение!»eeeeeee.
Разве седеет человек от радости? Конечно, человек может поседеть при религиозном переживании — когда увиденное ужасно. Но в православной мистической традиции нигде не отмечалось, чтобы святой испытал ужас от прикосновения благодати. Есть ли в истории хоть один случай поседения православных святых при встрече со православными святыми же?fffffff Если и рождалась боль — то не боль тела, а боль души, осознающей свое недостоинство и скорбящей о разлуке (см. гимны преп. Симеона Нового Богослова). Но все же Дева Мария — это не богиня Кали…
«Житие Сергия Радонежского» ни о какой седине не говорит. В церковнославянском тексте Жития и в самом деле преп. Сергий предупреждает Михея: «Посещение чюдно и ужасно» идет к нам. Но церковнославянский язык — это не русский язык. Сходство слов может быть обманчивым. Как правило, церковнославянские слова по своему смыслу объемнее нынешних русских (просто в силу большего лексического богатства русского языка). В нем «Оужасный — изумительный, возбуждающий трепетное изумление, трепетный, трепещущий, удивленный, изумленный, объятый ужасом»520. Страх Сергия — это радостный страх. Так человек боится впервые взять на руки младенчика, боясь уронить эту хрупкую драгоценность. Вот это и есть страх христианина перед Святыней. От такого страха не седеют…
Тут мы выходим на очень значимую тему сопоставления тех чувств, что испытывала Елена Ивановна в своих мистических опытах (боль, боль и еще раз боль — причем вполне физическая) с тем чувством радости и даже забвения о теле («не знаю — в теле или вне тела», — пишет ап. Павел), которое бывает у христианских святых.
Скорее всего, Елена Ивановна тут ничего не придумала. Ее слова об ужасе преп. Сергия есть форма автобиографии. Свои кошмары («священные боли»521, «воспаления центров»ggggggg и т.п.), этот свой опыт стигматизацииhhhhhhh, нескончаемых болей, которые причиняли ей вводимые в нее «космические энергии» она перенесла на христианского святогоiiiiiii. По ее мнению Сергий поседел от боли и муки — ибо не был «энергетически» готов к такому «контакту».
Итак, психологический портрет мистических переживаний