хранитель тайн Бога… Некоторые ангелы даже
существуют не постоянно, а возникают только на тот момент, когда в них
есть нужда. Конечно, если наш мир будет разрушен, то погибнет — если так
можно сказать — а ангел Рафаэль. Но, во-первых, инстинкта самосохранения у
ангелов нет, а во-вторых, он ведь будет существовать и в следующем круге…
— Отлично! — Кероп, похоже, уже излил свои чувства, и вовсе не
собирался унывать. — Мы будем вызывать ангелов одного за другим, пока
кто-нибудь из них нам не поможет. Или пока кому-нибудь наверху, — он
показал пальцем на небо, — это не надоест. Кстати, Давид, теперь ты имеешь
дополнительную приманку для туристов, посещающих эту ешиву.
На удивленный взгляд Давида Кероп невозмутимо ответил:
— А как же, теперь эту ешиву посещал не только пророк Элиягу, но и
архангел Рафаил.
— Кероп, ты гений! — Давид подскочил на месте.
— Ну зачем же так сразу, — армянин усмехнулся в густые черные усы.
— Нам надо связаться с кем-нибудь, кто непосредственно связан с
приходом Машиаха, — сказал каббалист, на что отец Никанор подтвердил:
— Согласно еврейской традиции, Илья-пророк лучше других подходит для
этой цели. Он ведь должен придти за три дня до прихода Мессии?
— Вот именно! Вы видели когда-нибудь еврейский свиток Торы?
— Меня об этом же спрашивал демон, — с дрожью в голосе сказал отец
Николай.
— Если бы вы вгляделись в буквы святого языка, то не натвории бы таких
глупостей, — несколько резковато сказал Давид. — В главе Пинхас в слове
шалом — мир, буква вав рассечена на части. Она как бы состоит из
двух вертикальных палочек, не соединенных между собой. Вы знаете, что это
значит?
— Только без экзаменов, — взмолился Кероп. — Покороче!
— Имя Яков обычно пишется без буквы вав, ее заменяют огласовкой, —
продолжил Давид. — Зато в имени Элиягу буква вав есть всегда. Во всем
ТАНАХе есть только два исключения — Яков написан полностью, а в имени
Элиягу буквы вав как раз не хватает.
— А еще короче? — поторопил Кероп.
— Рассеченная буква в слове шалом говорит о том, что праотец Яков
взял у Элиягу букву вав — в залог того, что он придет и объявит сынам
Израиля о приходе Машиаха.
— А так бы он этого не сделал? — невинно осведомился Кероп.
— Как же мы вызовем Илью-пророка? — обеспокоенно спросил отец Никанор.
— Согласно традиции, он был взят живым на небо… Но это ведь не ангел, не
имеющий свободы воли! Он не обязан являться по нашему первому требованию!
— Я почему-то на пророка Элиягу больше расчитываю, — после тяжкого
раздумья сказал Давид. — И кроме того, у нас ведь есть средство давления
на него.
— Какие? — удивился отец Николай.
Вопрос повис в воздухе ночного Иерусалима без ответа.
Наконец Давид вымолвил:
— А сейчас — всем отдыхать. Завтра утром едем в Хеврон.
Кероп попрощался и пошел в сторону Армянского квартала, греческие
монахи тоже отправились к себе. Давид же спустился вниз, к Стене Плача.
Зашел в тоннель, идущий вдоль Стены, прошел до самого его конца — до того
места, где висит табличка Вы находитесь под двором жертвоприношений, и
долго, горячо молился. Почему-то считается, что в этом месте Бог слышит
молитвы лучше всего.
Рано утром возле Мусорных ворот Давид уже ждал всех на своей машине.
Точнее, ждал — это не сильно сказано, монахи привыки вставать рано, и
встретились они минута в минуту (очень удачно, а то полиция не разрешает
надолго останавливать машину на узком шоссе, ведущем вдоль стен Старого
Города).
Видавший виды рено проскочил мимо Сионской горы, мимо долины Гейеном
и вырулил на Хевронскую дорогу.
— Едем в Хеврон, как я понял? — спросил Кероп.
— Я же еще вчера об этом говорил! — напомнил Давид.
— А что мы там будем делать? Вызывать Илью-пророка в переполненном зале?
— По-моему, Илью-пророка лучше было бы вызывать на горе Кармель, в его
пещере, — заметил отец Никанор.
— Он вас там ждет, — несколько съязвил Давид. А потом, чтобы смягчить
впечатление от ядовитой шутки, добавил: — Считается, что душа праведника
испытывает особую привязанность к месту захоронения тела. Но на горе
Кармель находится вовсе не могила, а просто место, где какое-то время жил
пророк. Хотя, безусловно, определенной святостью обладает и так называемая
пещера Элиягу — как, впрочем, и любое место, где побывал праведник.
Отец Никанор согласно закивал:
— Так же, как невозможно полное самоудаление Бога из какого-либо места,
так и после праведника остается аромат его праведности, как запах