Глава 3. И осенью щебечут птицы
Странно, но спуск вдвоём с Валькирией показался Искателю совсем не длинным. Напротив, высоких ступеней на пропахнувшей феромонами пушистых ловеласов крутой лестнице стало как будто бы даже меньше.
Выйдя же из парадной, наша даосская парочка обнаружила, что Крылатый Дракон, – Ин-Лун, за время их отсутствия совсем расшалился, и дождь уже начал не просто моросить, а конкретно литься. И как тут, дорогой читатель, не понять то, почему китайский город-побратим Петербурга это – Шанхай, – «Верхнее море» в переводе. До Балтийского-то моря далековато, а верхнее вот оно прямо над головой!
Ну а Искателю же как раз и пригодился захваченный с собою зонт. Раскрыв его, он прикрыл им свою спутницу. А она же была хоть и «грозной», но миниатюрной, вследствие чего, это не составило особой сложности. И ко всему прочему, стоит заметить, что на её фоне даже Искатель не выглядел таким уж чудиком. Так они и пошли по промозглому городу в сторону ближайшей станции метро.
«Ну что, – прощебетала Валькирия, – давай рассказывай, как ты докатился до такой жизни?»
«Да вот, – начал Искатель, – поначалу-то я много чем страдал, а к даосским же практикам, – дао-фа, пришёл перечитав почти всего Торчинова, – и исследования, и монографии, и переводы».
«Ай, молодец! – хихикнула Валькирия. Но дело в том, что Евгений Алексеевич – был востоковедом, китаеведом, даологом, буддологом, – в общем, кем угодно, но только не практиком!
«Да, – согласился Искатель, – по большому счёту, даже его переводы канонических трактатов по даосской алхимии, – дао-даню, имеют лишь познавательное значение. Реальную же практику можно почерпнуть только из одного его перевода – это ″Даосская йога: Алхимия и бессмертие″ Лу Куань-юя».
«О да! – воскликнула Валькирия. С этой книгой у меня много чего связано!»
«И ты поведаешь, что именно?» – спросил Искатель свою собеседницу.
«Конечно, конечно, – ответила она, – но только сначала мне нужно кое-кого навестить. Опять позвали настойчиво. Всё, складывай зонт, хорош доминировать!»
И они зашли в ближайшее кафе, где Валькирия юркнула в заветную комнату, а Искатель сев за столик, заказал две вазочки с мороженым. Есть мороженое в дождь – это ведь так по-питерски! Аромат же кофе был и приятен, и сладок, но от подобного соблазна в данной ситуации разумнее было всё же отказаться. Иногда желаемое лучше так и оставлять лишь желаемым, – просто хотеть, но не исполнять!
«Так, а где мой кофе? – притворно нахмурила бровки вернувшаяся с важного задания Валькирия,.. – ладно, прощаю! Ну, про что ты там так мечтал услышать? – Про Лу Куань-юя с его ″Даосской йогой″? – Да, у этой книги весьма преинтереснейшая история! Что ж, слушай:
Чжао Би-чэнь, – один из основателей ″Школы Прежнего Неба″, – ″Сянь-Тянь пая″, написал в начале двадцатого века трактат ″Ясные указания на тайны практики природы и жизненности″, – ″Син-мин фа-цзюэ мин-чжи″. Учеником же Чжао Би-чэня – Лу Куань-юем он был переведён на английский язык, и в тысяча девятьсот семидесятом году выпущен в Лондоне через издательство ″Райдер энд Компани″ под названием ″Таоист Йога: Алкеми энд Имморталити″. А вот уже с английского языка в тысяча девятьсот девяносто первом году данную работу перевёл Торчинов. И в таком виде она и вышла в свет в нашем городе в тысяча девятьсот девяносто третьем году от издательства ″Орис″.
Лу Куань-юй, для справки, – это китаизированный псевдоним. А настоящее же имя ученика Чжао Би-чэня – Чарльз Люк. Он был известным в своё время популяризатором даосских и буддийских практик, – дао-фа и фо-фа. И следуя буддийской традиции, к собственному псевдониму часто прибавлял эпитет ″последователь″, – ″упасака″ на санскрите и ″цзюй-ши″ по-китайски.
Но самое любопытное впереди. ″Школа Прежнего Неба″, – ″Сянь-Тянь пай″, считает себя ответвлением от ″Школы У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, – ″У-Лю пая″. А она же отмежевалась в конце шестнадцатого и начале семнадцатого веков на рубеже эпох правления династий Мин и Цин от ″Школы Драконовых Врат″, – ″Лун-Мэнь пая″. ″Школа У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, – ″У-Лю пай″, как и положено северодаосской школе, очень сильно буддизирована. В её учении даже как некое отождествление фигурирует понятие ″бессмертные и будды″, – ″сянь-фо″. Хотя Торчинов, надо заметить, давал высокую оценку именно алхимической составляющей ″Школы У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, – ″У-Лю пая″. Но он, по правде говоря, и одиозную секту Ли Хун-чжи ″Работа с Колесом Закона″, – ″Фа-Лунь гун″, или ″Большая практика Колеса Закона″, – ″Фа-Лунь да-фа″, считал прямо-таки ярчайшим представителем из нынешних школ работы с энергией, – ци-гун лю-паев. Ну да и ладно, зато ″Школа У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, – ″У-Лю пай″, в сентябре две тысячи седьмого года открыло своё российское отделение с центром у нас в Петербурге».
Ты, дорогой читатель, наверняка, недоумеваешь от того, как это в милой головке Валькирии уместилось столько дат. Но позволь напомнить тебе, что ещё ранее диалоги мы взялись пересказывать по-своему.
По зальчику кафе тихо разливались чарующие звуки радио «Эрмитаж». И на них гармонично накладывался нежный, как переливы ветряного колокольчика, – се-люй фэн-лина, голосок Валькирии. А она же продолжала:
«Пообщалась я с адептами этого центра и слегка разочаровалась. Уж больно зависят они от своего мастера-наставника, – ши-фу. Шага без его одобрения ступить боятся. Прямо как дети великовозрастные, что уже лысеют, но всё ещё за материнский подол держатся. С мужиками-то всё понятно, – вы у нас в Питере конкретно инфантильные, прямо как тот, самый первый, что прохлаждался в Эдеме. Но у них и девицы туда же! А какое же тут продвижение? И где хоть какой-то шанс для каждого проявить свои чудесные способности, – для гэ-сянь шэнь-туна? – Нет его! Да и расценки в этом центре слегка покусываются, не то, что у нашего Учителя.
В общем, такая вот занимательная история, косвенной причиной для которой послужил Чарльз Люк с его ″Даосской йогой″».
«Ну про ″традиционщиков″ мне Знаток уже весь мозг успел вынести! – прокомментировал её рассказ Искатель. Но Бог с ними! Они пусть и дальше упорно цепляются за свои костные устои, а мы же будет придерживаться собственного пути – пути независимости, – ду-ли чжи дао!»
Доев мороженое, наша даосская парочка покинула уютное кафе. Искатель раскрыл зонт, и подняв его правой рукой над головкой Валькирии, левой посчитал уместным нежно поддержать её за талию. И они снова направили свои стопы по направлению к ближайшей станции метро. А с тёмного неба их провожала заботливым взглядом пролетающая над вечерним городом по каким-то одной только ей ведомым делам Царица-мать Запада, – Си Ван-му.
В вестибюле метро лежала стопка «Петербургского дневника». «Путь открыт!» – бросился нашим адептам в глаза заголовок статьи на титульной странице верхнего из них. Ну разве ж это был не знак свыше? И как тут не поверить в провидение?! Но спустившись под землю, им всё же пришлось распрощаться, – ибо каждого из них ждал свой маршрут.
Придя домой, Искатель долго переваривал всю полученную за этот день информацию. А её же, надо сказать, для одного дня было многовато! Да вот ещё беда, философские постулаты в его голове упрямо перемешивались с фигуркою и голоском Валькирии.
Ну ладно, дорогой читатель, оставим пока Искателя обдумывать события дня минувшего и готовиться к встрече следующего. А сами же перенесёмся в пространстве и времени назад в квартиру Учителя, где посмотрим, какие-такие дела ему понадобилось решить со Знатоком.