– Что означает «перекресток бесконечностей»? – спросил я, когда мы на эскалаторе спускались в метро.
– В этом неприметном для посторонних людей месте существует невидимая дверь в иные измерения, и тот, кто готов, может проникнуть сквозь нее в неведомый мир зазеркалья.
– Можно ли мне войти в нее?
– Это также непросто, как верблюду проникнуть в угольное ушко.
– Вы хотите сказать, что, по сравнению с вами, я похож на верблюда? – спросил я обиженно.
– Может быть, для меня ты все – таки человек, но, с точки зрения Стражей Порога высших миров, ты определенно верблюд.
Я не нашелся, что ответить и закусил губу от досады. Мне была неприятна мысль, что кто-то видит меня верблюдом. От нахлынувшей на меня обиды я не заметил, как мы оказались у Курского вокзала.
День выдался по-летнему жарким. На платформе толпились грибники с корзинами и дачники с рюкзаками и тележками. По их разморенным жарой лицам было понятно, что их не волнуют мысли о просветлении. Мы направились к пригородным кассам, обходя стороной толпу, и вдруг увидели маленькую, сморщенную старушку, одиноко стоящую у стены с протянутой рукой. Сердце мое сжалось; я было опустил руку в карман, но моя жадность протащила меня мимо. Джи остановился и, неторопливо порывшись в карманах, подал ей гривенник. «А ты пожадничал», – робко напомнила мне проснувшаяся совесть, но гордыня властно парировала:
«Ты что, дурак, возвращаться и позориться? Джи подал за вас обоих!» Покачиваясь от немощи, словно божий одуванчик, старушка шептала Джи слова благодарности. А люди проходили мимо, так же как и я, не обращая на нее внимания.