Глава 2 – Тень за плечом
С тех пор как заговорил первый голос, я стал бояться тишины. Потому что именно в тишине они приходят. Не снаружи – изнутри. Без стука, без предупреждения. Просто появляются. И смотрят. Говорят. Молчат.
Иногда я чувствовал их даже в отражении. В чаше воды, в оконном стекле, в потускневшем мраморе ванных комнат академии. Они стояли позади меня – или внутри – и наблюдали. Это были не просто тени. Это были личности. Истории. Что-то древнее.
После дуэли с Раннером отношение в академии изменилось. Теперь ко мне не поворачивались спиной. Но и не смотрели в глаза. Я стал чем-то вроде предсказания, которое никто не хочет видеть сбывшимся. А Ортен – он лишь ускорял процесс.
Он заставил меня переписывать базовые заклинания. Перестраивать их. Не просто изучать магию, а переделывать её под себя.
– Ты должен забыть всё, чему тебя учили, – сказал он однажды. – Потому что ты не один. Ты носишь в себе то, что не укладывается в школьные теории.
– Кто они? – спросил я.
Он смотрел на меня долго. – Мы зовём их «Безмолвными». Они были здесь до нас. До академий. До Империи. Они были силой, пока люди не решили приручить силу.
– Я – сосуд?
– Нет. Ты – узел. Точка, в которой их воля соприкасается с миром. Почему ты? Пока не знаю. Но ты им нужен. А значит, ты опасен. И полезен.
Эти слова звучали как приговор. Я не знал, чего бояться больше – потери контроля или самого себя. Потому что каждый день внутри меня было больше не меня.
На второй неделе Ортен отвёл меня за пределы академии – в старый каньон, где тренировались избранные. Далеко от чужих глаз. Там воздух был сухим, и магия – плотнее. Она звенела.
– Сегодня ты вызовешь второго, – сказал он.
Я отшатнулся. – Я не готов. Я едва справляюсь с первым.
– Именно поэтому. Вызов – не акт контроля. Это диалог. Или бой. Иногда – сделка.
Он поставил передо мной чёрный камень – кристалл фокусировки. Мана внутри него бурлила, как вода в сосуде. Я сел напротив и закрыл глаза.
Вдох. Выдох.
Я представил голос. Не первый. Новый. Тот, кого я чувствовал в тенях. Тот, кто шептал без слов. И тогда пространство изменилось.
Меня вырвало в пустоту.
Там не было света. Но не было и темноты. Это было место вне чувств. И в нём появился Он.
Фигура в маске, гладкой, без глаз. Он не говорил – он вдыхал страх. Я чувствовал, как мои воспоминания тускнеют, как будто он выкрадывает их одно за другим. Мой голос дрогнул:
– Кто ты?
Ты зовёшь. Я откликаюсь. Я – забвение. Я – Пепельный.
– Зачем ты во мне?
Ты – сосуд. Но и кузнец. Я даю форму – ты придаёшь суть.
– И какую суть я дам тебе?
Он приблизился, не двигаясь. Просто стал ближе. Страх. Или силу. Ты выберешь.
Я открыл глаза. Повернулся к Ортену. Вокруг нас было пепельно-серое поле. Кристалл треснул. Я держал его в руке – не помнил, как.
– Ты сделал это, – сказал Ортен.
– Это было… ужасно.
– Это и есть рост. Не больной, не величественный. Просто – реальный.
В ту ночь я не спал. Лежал, глядя в потолок, и слышал шорох. Второй голос не замолкал. Он рассказывал. О пустоте. О мире до мира. О том, как сила не делится, а собирается. Он называл меня узлом судьбы. Я не верил. Но слушал.
Лира пришла утром. Без предупреждения. Как всегда. Села рядом.
– Ты изменился, – сказала она.
– Это плохо?
– Это странно. Но не плохо. Просто… я чувствую, будто ты говоришь не сам.
Я хотел сказать, что это неправда. Что я всё ещё Эрн. Всё ещё третий сорт. Всё ещё мальчишка, который мечтает стать значимым. Но это было бы ложью.
Во мне было что-то больше. И оно росло.
Утро началось с крика. И не моего.
Сначала – вспышка. Потом жар. И резкий, резкий запах палёной ткани.
Я открыл глаза.
Я стоял. В своей комнате. Вижу это ясно: мои босые ноги на тёмном, треснувшем полу. Вокруг – полумрак. Воздух дрожит, как от пламени. Передо мной на полу корчится фигура. Сэл. Второсортник. Его мантия дымится, волосы обуглены, он стонет от боли.
Мои руки опущены. Я ничего не делал. И всё же… всё это – моё.
На стенах – чёрные отметины, как следы когтей. Вокруг меня – выжженный круг. Камень потрескался. Мебель разлетелась, как от взрыва.
А внутри… тишина. Но не пустая. Удовлетворённая.
«Они не должны трогать нас. Никто», – прошептал голос внутри, медленно отступая в глубину.
Я отпрянул, прижался к стене. Меня трясло. Я не знал, что делать. Убежать? Помочь ему? Позвать кого-то?
Но шаги уже приближались. Кто-то из учеников – и за ними Ортен.
Когда он вошёл, я стоял, как мраморная статуя. А Сэл лежал, слабо шевелясь.
Ортен ничего не сказал. Только посмотрел на меня. Долго. Молча. И в его взгляде было не обвинение – понимание. Страх. И… ожидание.
– Он сам пришёл? – спросил он у кого-то сзади.
– Да, мастер, – прозвучал чей-то голос. – Ночью. Видимо, снова хотел над ним поиздеваться. Все третьи знают: Сэл ходит к ним.
Ортен вздохнул. Затем произнёс: – Ты не виноват. Но и не невиновен.
Он коснулся моей груди. Внутри что-то стянулось, словно тугой узел. Магия замерла. Всё стихло.
– «Блокирующая метка». Пока ты не научишься различать, где ты, а где – они.
На следующее утро по академии ползли слухи. Ученик получил ожоги. Сила вышла из-под контроля. Некоторые говорили: «Это был дух». Другие – «проклятие». Но все знали, кто был в центре круга.
Меня начали избегать. Даже Лира.
Я нашёл её в саду, где мана светлячками витала между деревьями. Она сидела, обняв колени. Я подошёл.
– Ты боишься меня? – спросил.
Она молчала. Затем выдохнула:
– Я боюсь… что тебя может не остаться.
Я хотел объяснить. Что это не я. Что я проснулся уже после. Что не чувствовал магии… Но не смог. Потому что часть меня чувствовала: я был там. Даже если не помню как.
– Я стараюсь держать это под контролем, – сказал я.
– А оно старается держать тебя? – ответила она.
После этого я остался один. По-настоящему.
Ортен не подпускал меня к магическим занятиям. Только физические: бег, дыхание, баланс. Он говорил, что тело должно быть устойчивым прежде, чем снова принять магию.
На третий день он отвёл меня в Пещеру Безотзвучных – древнее место, где магия не звучит. Там не было даже мыслей – пустота. Как камень, который глотает разум.
– Пробудь там ночь. Если выйдешь – значит, ты не только сосуд.
Там я встретил шепот. Не голосов. Воспоминаний. Детства. Отец. Удары. Насмешки. Слова: «Ты никто». Все они – живые. Настойчивые.
И вдруг… другой голос. Тихий. Мой собственный.
– Хватит.
Не крик. Просто отказ. И тени отступили.
Утром я вышел. На щеке – свежий шрам, тонкая красная линия. Ортен кивнул:
– Ты не победил их. Но ты – не их марионетка.
Я кивнул.
Первые лучи солнца упали на дорожки академии. Небо было необычно ясным – без магического тумана, который обычно скапливался над зданиями. Воздух пах пыльцой, будто сама природа хотела, чтобы день начался по-другому.
И он действительно был другим.
После ночи в Пещере Безотзвучных я впервые чувствовал не только тревогу, но и… лёгкость. Не ту, что приходит после победы. А ту, что приходит, когда падаешь и всё ещё жив.
Я заметил Лиру в столовой. Она сидела с другими учениками, но краем глаза заметила меня. Я не стал подходить. Просто кивнул ей. Она – в ответ. Маленький, но настоящий знак.
– Эрн! – позвал кто-то. Я повернул голову. Это был Тал – третий сорт, но с дерзким характером. – Живой! Мы уж думали, тебя перевели в подземелье монахов.
– Не в этот раз, – усмехнулся я.
Он хлопнул меня по плечу, и я не вздрогнул. Что-то внутри действительно изменилось.
Позже на тренировке Ортен дал мне деревянный меч и сказал:
– Сегодня – дыхание в движении. Магия идёт за телом, не наоборот.
Мы повторяли простые удары, переходы, стойки. Это было почти скучно. Но вдруг я заметил, что во мне стало больше пространства. Как будто голосам стало тесно, и они затаились.
Когда я вернулся в комнату, там было тихо. Сэл переведён в лазарет, и никто больше не рисковал приходить ко мне ночью.
Я сел у окна. Смотрел на академию. Впервые за долгое время я чувствовал… что могу идти вперёд. Не с победой. Не с надеждой. А с пониманием: дорога будет длинной, но теперь она – моя.