пояснил то, что и так было понятно:
— Это, например, — о свободе. Ладно, пошел я за дровами…
Сквозь хруст его шагов по сухой траве до меня вновь донеслась тягучая мелодия его Маха Мантры, и я подумал:
…Лекция по психоэнергетике слова. Из ничего — прямо на ровном месте. Нет, у него явно не все дома. Впрочем, выражается весьма даже разумно… В любом случае, нужно будет постараться больше его не цеплять… Помолчать день-другой — оно всегда бывает полезно… И даже приятно.
Возвратившись примерно через час, он приволок за собой на веревке огромную вязанку хвороста. Подтащил дрова к очагу, прекратил петь харекришну, и, окинув вязанку оценивающим взглядом, сообщил:
— Как минимум на неделю…
— Ты что, намерен здесь неделю околачиваться? — вырвалось у меня.
В мои планы это определенно не входило.
— А почему бы и нет? — с некоторой ехидцей отозвался он. — Но если честно — я не знаю. Как сложится… Может — неделю, может — больше, а может быть — послезавтра уйду. Или даже завтра… Однако дрова в любом случае не помешают.
Понимая, что могу нарваться на очередную лекцию, я все же не удержался и спросил:
— Слушай, ты что, только харекришну поешь?
— Нет, не только. Мне и другие некоторые нравятся. Просто сейчас — в тему.
Расслабляет, успокаивает… Умиротворяет, я бы сказал. Ну, и внутреннее напряжение снимает. Как улыбка, которая растворяется в теле и выравнивает его состояние… Я ведь сегодня целый день по жаре с рюкзаком топал… Ноги гудят…
Он замолчал. Я почувствовал, что, вопреки моим ожиданиям, если я не захочу, второй лекции не будет. Потом вспомнил предыдущий день — я ведь тоже шел по жаре почти шесть часов подряд и в ногах все еще ощущалась неприятная мелкая дрожь — и попросил:
— А ну-ка, напой мне эту свою харекришну.
Он внимательно взглянул на меня, словно изучая что-то, подошел, присел рядом и запел, как мне показалось, прицеливаясь словами сквозь мое левое ухо прямо в самый центр головы:
— Харе Кришна Харе Кришна Кришна Кришна Харе Харе Харе Рама Харе Рама Рама Рама Харе Харе.
— А дальше? — спросил я, непроизвольно засунув в ухо мизинец и пытаясь выцарапать оттуда нестерпимый электрический зуд, засевший от его слов где-то в области барабанной перепонки.
— А дальше — все с начала. И опять — по кругу… Ты ухо-то оставь в покое, это сейчас пройдет.
— А ты откуда знаешь?
— Так ведь мне самому в свое время ее точно таким же образом в самое ухо затолкали.
— Кто затолкал?
— Это не важно.
— Так… А ее как — повторять с дыханием, или?..
— С ней вообще не нужно ничего делать. Просто позволить ей существовать в твоем сознании и делать все, что она захочет… Харе Кришна Маха Мантра — голосовая формула, поэтому, вероятнее всего, она потребует, чтобы ты ее пел. Ну, а ты расслабься и ей не мешай.
— И все?
— И все.
— Ты сказал — голосовая формула… Стало быть, бывают другие?
— Сколько угодно. Бывают безмолвные, которые просто существуют в сознании, вернее, во всей энергетической структуре человека, бывают потоковые — эти струятся вместе с потоками тонких энергий в теле и вне его, бывают еще локальные — они локализуются в органах, системах, отдельных тонких элементах структуры…
Много чего бывает…
Я не успел задать вопрос о том, что он имеет в виду, говоря об энергетической структуре человека, потому что он, видимо, предвидя новый вопрос, быстро сказал:
— Разводи костер, чай будем варить… И шлангом прикидываться — не нужно больше… Хорошо?..
— Не понял…
— Все ты прекрасно понял…
Он был прав: я прекрасно понимал, что он имеет в виду. Дело в том, что, задавая ему очередной вопрос, я ощущал в своем сознании нечто, в общих чертах представлявшее себе, каким будет ответ. А когда он говорил, странное чувство узнавания тенью преследовало меня, я вдруг обнаруживал, что все это мне уже откуда-то известно, и что до сих пор я просто не находил повода эти вещи так для себя формулировать. Вообще, отношение мое к этому человеку было весьма неоднозначным. С одной стороны, он говорил вполне разумно о вещах, с которыми я не мог не согласиться, ибо в целом они соответствовали моему пониманию. С другой — он говорил как-то не так, как о них принято говорить, он подходил ко всему откуда-то чуточку не оттуда, и в сочетании с искрой безумия, которая то и дело виделась мне в его взгляде, это меня весьма смущало. Но существовала еще и некая третья сторона, представленная едва уловимым ощущением. Словно какая-то часть моего ума догадывалась о том, что все это не имеет никакого значения, а