часто в самый неподходящий момент оказывается пьян… Но ведь рано или поздно он проспится… Самовлюбленность — то, что опьяняет внутреннего боцмана.
— Самовлюбленность? Я был уверен, что Мастер Чу окончательно разделался с чувством собственной значительности… По крайней мере, когда он говорил…
— Говорил, говорил… Мало ли, что он говорил… Ведь это же он напомнил тебе о подлой бескостности языка… Мастер Чу окончательно разделался с чувством собственной значительности во всем, кроме одного… Он не сумел избежать ловушки серьезного отношения к Пути. Серьезное отношение к Пути сродни мужской сентиментальности. Очень часто выходит так, что большие и сильные мужчины, старательно уничтожающие в своей жизни всякие ростки сентиментальности, попадают в западню самой жесткой и дурацкой ее формы — сентиментальности настоящего мужчинства. Крепкая мужская дружба, ты меня уважаешь?, кровавый спорт, боевое братство, честь флага, культ оружия, фундаментальная наука, большой бизнес ну, и все такое прочее…
— Что, это все — плохо?
— Нет, не плохо. Иногда совсем даже наоборот — просто замечательно. Только вот смешно. А это — гораздо хуже, чем просто плохо. Это — безнадежно. Точно так же, как и культ Пути и возвышенных духовных исканий. Степень жесткости силовых фиксаций в таких случаях огромна. Именно ею обусловлена катастрофическая ограниченность, а ограниченность всегда смешна. Нет ничего страшнее, нелепее и разрушительнее мужской сентиментальности, и нет явления более жалкого, убогого и потешного, чем гордый собою настоящий мужчина — великий воин на тропе войны или на пути духовных исканий, ибо именно его Дух влачит на себе тяжкие оковы эмоциональной рассудочности и шаблонного рабства… Однако как раз из многих тысяч самых безнадежных случаев, как правило, возникают единичные наиболее перспективные варианты.
— То есть из этого рабства можно вырваться?
— Да. Есть одна-единственная вещь, которая способна спасти человека, угодившего в западню подобного рода.
— И что это за вещь?
— Абсолютное чувство юмора, готовность смеяться над всем и вся, и в первую очередь — над самим собой. В одиночку и, что самое главное, — вместе с любым, кто к этому склонен. Вместо того, чтобы оскорбляться, затаивать злобу или вызывать обидчика на смертельный поединок. Иногда, впрочем, бывают случаи, в которых необходимо принять навязанную игру, сделать оскорбленный вид, вызвать на поединок и уничтожить. Но делать это следует спокойно и непременно с юмором.
Если дать эмоциям и серьезному отношению возобладать над собой, даже выигранный поединок окажется безнадежным поражением.
— Но это — очень сложно…
— Конечно. И в то же время — очень просто. Жестокое сострадание — вот ключ…
Разве он не говорил тебе об этом? Умение понять, принять и простить…
— Что-то такое говорил… Понять, принять и простить что?
— Все… Абсолютно все.
— И предательство?
— И в особенности — предательство.
— Но почему?
— Предательство — это либо ход в агентурной войне, либо — слабость. Но и в том, и в другом случае виноват в нем не тот, кто предал, а тот, кого предали, ибо предательство всегда обусловлено ошибкой или халатностью того или тех, кто предан.
— Как это?
— Никогда нельзя надеяться на кого-то другого. Ни в чем. Никто никому ничего не должен, и никто не имеет права что бы то ни было от кого бы то ни было требовать. Ты можешь предъявлять требования только лишь к самому себе и рассчитывать исключительно на свои силы. Таковы целесообразные правила жизни в этом мире, где, если отбросить иллюзии, каждый — сам за себя. Никто не имеет права навязывать кому бы то ни было свои правила игры. И полагаться здесь можно только на себя. Поэтому, если тебя предал прикинувшийся своим враг, твоя ошибка заключается в том, что ты вовремя не распознал его, а если тебя предал тот, кто оказался слаб, ты виноват в том, что пытался взвалить на плечи человека груз, который он не хотел или был не в силах нести… И в том, и в другом случае лучшее, что ты можешь для себя сделать — это понять его, принять и простить… И просто устранить из своей жизни, предоставив ему возможность самому разбираться со своей совестью и по возможности не причиняя ему вреда…
— И не наказывать?
— Предатель сам наказывает себя, делая то, что делает, и никто никогда не сумеет наказать его более жестоко… И вообще, кого-то наказывать и кому-то мстить — самые глупые и несуразные действия, какие только может предпринимать человек…
В крайнем случае, если в этом есть настоятельная необходимость,