превратить свою жизнь в эволюционно значимый ход, то лучшее, что они могут сделать — это обеспечить возможностью совершить его тех, кто на это способен. Ни на что более радикальное и целесообразное они в этом мире раскрутиться не сумеют. Особенно — богатые. Поверь мне…
— А тебе не кажется, что это — не только жестоко, но и цинично?! — буквально взвился я, одновременно с удивлением как бы со стороны за собой наблюдая.
— Зато, опять-таки, соответствует истине… Правда очень часто кажется отвратительной, особенно тому, кто ленив и потому сентиментален. Или туп и потому жалок… Хотя… Лично я не вижу в таком положении вещей никакой жестокости. Даже несправедливости не вижу… Наоборот… Шанс-то ведь есть у каждого. Абсолютно… А то, что только лишь единицы из сотен тысяч или даже миллионов решают им воспользоваться… Это их право. Священное и неприкосновенное право каждого выбирать самого себя. Подавляющее большинство человеческих существ предпочитает прозябать в иллюзиях, посвящая всю свою жизнь тому, чтобы следовать прихоти, похоти, страсти, в общем, всячески лелеять свои слабые места и ублажать чувство собственной значительности. Ведь отнюдь не является секретом или Бог знает каким откровением тот факт, что, чем меньше человек в действительности собой представляет, тем больше из себя корчит. И это — тоже его неотъемлемое священное право быть таким, каким он хочет быть…
Просто потом в один прекрасный момент приходит смерть и ставит все на свои места.
— Но после смерти остается то, что в следующем воплощении…
— Ну и что? — не дал он мне договорить. — После смерти от человека действительно остается то, что в следующем воплощении сформирует вокруг себя — или внутри себя, это зависит от того, с какой стороны посмотреть — другого человека… Но сам-то умерший в подавляющем большинстве случаев так об этом никогда и не узнает… Как личность, как самоосознающий индивид, для которого смерть необратимо разрушительна. Вся трагичность смерти — в том, что она нарушает непрерывность самоосознания. Она напрочь уничтожает самоосознание личности, равно как и все, что эту личность составляет. Для обычного человеческого существа смерть — окончательна, ее необратимость обжалованию не подлежит. И потому именно смерть может оказаться самым могучим стимулом к постоянной настойчивой тренировке, а также к тому, чтобы не заниматься в жизни ерундой — тем, без чего можно обойтись. Ведь никто не знает, где и когда он сделает свой последний шаг. Можно догадываться, строить планы, интуитивно что-то чувствовать и… в один прекрасный день обойти автобус не с той стороны… Или якобы случайно не вовремя оказаться не под тем балконом… Сэкономить время и энергию для того, чтобы успеть стать непрерывным самоосознанием до того, как произойдет непоправимое — вот единственная игра, которая здесь стоит свеч. Хотя, конечно, и это — всего лишь игра… Но — хотя бы так… Потому что в противном случае, человек умирает, и, когда после смерти его физического тела последовательно отмирают и необратимо рассеиваются в бесконечности Вселенной тонкие составляющие его энергетической структуры, он на доли мгновения воспринимает себя на все более и более тонких планах и с ужасом осознает, что необратимо разрушается то, что он мог бы сохранить и ради сохранения и развития чего, собственно, и была прожита им эта жизнь. Молнией в оставшихся в его распоряжении частях сознания проносится понимание: он в очередной раз прохлопал ушами свой шанс, и он, может быть, жалеет об этом, и чувствует, что хотел бы все изменить, но — увы…
Поздно. Ставки сделаны, игра сыграна.
Мастер Чу замолчал.
— Каждый, кем бы он ни был, однажды в своей жизни сталкивается с тем, что для него может стать началом… — продолжил он после паузы. — Нужно просто не отвернуться, не пройти мимо, делая вид, что ничего не замечаешь… В силу бесконечной милости Единого все мы имеем равные шансы…
— Это я от тебя уже слышал, но от тебя же слышал я также и то, что люди — разные… Разве шансы двухвихревых и четырехвихревых существ — одинаковы? Ведь ты говорил, что творческий потенциал четырехвихревого человека неизмеримо выше творческого потенциала человека, составленного двумя вихрями…
— Но это не относится к потенциалу, скажем так, относительного развития. У четырехвихревых больше силы, но и спрос с них — выше. Каждое четырехвихревое человеческое существо несет ответственность не только за свое собственное развитие, но и за множество двухвихревых существ, присутствующих в его жизни. А с двухвихревого