ощущением последней предзимней стылости.
Я видел, как он течет от клетки к клетке, слой за слоем овладевая тканями моего организма, и все процессы жизнедеятельности делались от этого почти совсем подспудными, а сознание останавливалось на полумысли, и зависавшие в остекленении внутреннего безмолвия разлапистые, тягучие, как хорошо разжеванный Стиморол, до прозрачности хлипкие мыслеформы таяли и сами превращались в струящуюся фиолетовую мглу.
— Ой, — подумал я, — неужто и моя крыша — туда же? Вот уж не знал, что психические заболевания могут быть заразными… Если у него мозги все время так растекаются, то его можно понять. Бедный Альберт Филимонович… Мама расстроится — ведь она ему всегда симпатизировала. Выпить бы — прогреться изнутри, да и развеяться заодно…
— У вас там в гермомешке военном водки случайно нет? — спросил я. — Или спирта?
— Водки?!! — взвился он. — Что ты!!! Как можно?!! Откуда?!!
— Так сами ведь говорили — мешок военный. Ну где это видано, чтобы военный — и без бухла. Прямо патология какая-то… Нет, такого не бывает…
— Бывает, Миша, еще и не такое бывает…
— И что, ни капельки нет?
— Брать с собой спиртное, отправляясь на рыбную ловлю… Неправильно ты как-то мыслишь…
Я вообще не мыслю, у меня мозги оцепенели… Потому и хотел дернуть…
Согреться, да и развеяться заодно…
— Может, еще и подлечиться?
— Может быть…
— Фи, как некрасиво! От тебя, Миша, я такого не ожидал. Функциональное употребление ограниченных доз спиртного, равно как и психотропных средств — это пошло! Истинный воин пьет просто ради того, чтобы пить — очень много и абсолютно не пьянея.
— А зачем пить, если не пьянеть? И почему непременно много?
— Много — чтобы развить исчерпывающе всеобъемлющий кайф, а не пьянея — чтобы в полный рост этим кайфом насладиться… Какой смысл набраться и тут же умом помрачиться, и всякий утратить контроль? А после — где был, что делал, с кем, как?… Стыдно. И синдром похмельный, опять-таки… Воин таких ошибок не допускает. Если, конечно, он — истинный воин, а не дешевый джентльменствующий мордобоец… Когда воин пьет, он знает, зачем он пьет!.. Ну, и что именно он пьет — это ему тоже хорошо известно. И сколько стоит то, что он пьет… Он ведь никогда не пьет что попало… Воин всегда отслеживает все без исключения аспекты реальности. От спиртного тело расслабляется, циркуляция потоков магической силы ци в энергетической структуре человека приобретает поистине грандиозный размах!
И если контроль не утрачен, а воин не утрачивает его никогда, всю эту энергию можно собрать и накопить в поле нижнего света, которое находится в животе чуть ниже пупка. А это — такой кайф!.. Даже даосский ступенчатый оргазм блекнет…
— Даосский ступенчатый оргазм… Вот зараза… Я вспомнил девушек, окончательно расстроился и пробормотал:
— Холодно и гадко.
— Ну, мы-то еще в завидном положении. А ты представь себя на месте одного из червячков, которые у нас на удочках — им-то каково? Прикидываешь? Ледяная вода, тьма, и рыба, которая вот-вот поднимется из неведомых глубин и поглотит…
Я не дослушал. Я был червячком на толстой леске своей удочки. Мои ноги в области голеностопных суставов были плотно охвачены тугой петлей. Так вот почему он говорил о скелете!
Выходит, червяки — это тоже мы… А где же рыба? Я с ужасом чувствовал, что она должна быть где-то здесь, совсем рядом. Я огляделся. На некотором расстоянии справа в прозрачной антрацитово-черной толще болтался привязанный за ноги головой вниз голый Альберт Филимонович в мокрой полковничьей папахе без кокарды.
Это несколько меня приободрило: выходит, не один я оказался в столь незавидном положении. На мне тоже не было никакой одежды, я подумал, что купаться голым рано утром в ноябре — непозволительная блажь, а потом почувствовал, что со стороны выгляжу, должно быть, довольно несчастным, чего нельзя было сказать о нем. Весь вид Альберта Филимоновича выражал непреклонную решимость, из-под сложенной козырьком ладони он озирал окружающее пространство, а в зубах его был зажат нож, который, казалось, даже несколько подрос в длину, став еще шире и еще острее. Неужели он собрался отбиваться этим ножом от рыбы? Я вспомнил любимый отцовский анекдот о мичмане российского императорского флота и коварной рыбе акуле… И этот — туда же… Тоже мне — офицер… Дворянская кровь! Папаху напялил!… Нет, козел — все-таки он… А может, он просто знает, с какой стороны она возникнет из неведомых глубин? Нет, непохоже, очень уж быстро головой вращает, прямо