что понимаете, что происходит, вы выражаете свою жопную сущность во всей полноте. А ты, Том, пришел на этот тренинг с прекрасной теорией о том, что такое ЭСТ, — т. е., что это программа просветления типа Дзэна, — и решил не обращать внимания ни на что, что не подходит под твою прекрасную теорию.
— Много ли ты получишь, если будешь жить таким образом?
— Может быть, я ошибаюсь в том, что такое ЭСТ, — говорит Том, нахмурившись, — но ты все равно не прав, когда говоришь, что ничья жизнь не работает. Я могу отличить ложные обобщения, и они мне не нравятся.
— Отлично! Я понял. Я изменю свои ложные обобщения. Все ученики, кроме тебя, — жопы, потому что они живут в системах верований, которые не дают их жизни работать. Ты исключение. У тебя прекрасная система верований, и мы согласны называть тебя прекрасной жопой.
Том секунду ошеломленно молчит.
— Ты можешь называть меня как хочешь. То, что ты меня оскорбляешь, — просто симптом твоей неуравновешенности.
— Я понял, Том, — говорит тренер, подходя к краю платформы, — ты веришь, что я неуравновешенный человек, потому что я называю жоп жопами, правильно? Том, это еще одна твоя теория. Часть твоей системы верований. Твой ум говорит тебе: Уравновешенные люди не называют других людей жопами. Это твое верование. Отлично! Я понял. Можешь сесть, зная, что я знаю, что ты веришь, что я неуравновешен. А я останусь стоять здесь, потому что ваша жизнь не работает. Хорошо?
Том, сердясь, но важно и размеренно: — Что хорошего в том, чтобы долдонить, что наша жизнь не работает? Я думал, что ЭСТ создает благоприятную среду, в которой люди могут говорить о себе, а ты пришибаешь всех, кто открывает рот.
— Среда здесь благоприятная, — говорит тренер, спускаясь со сцены и останавливаясь напротив Тома. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть жопой. Некоторые из моих друзей — жопы. Все мои лучшие друзья — жопы. И я не пришибаю людей. Я только выношу суждение. А если эти суждения заставляют вас чувствовать пришибленность, то это ваш вклад, а не мой.
— Мне кажется, что учитель Дзэна не стал бы называть своих учеников жопами.
— Я не думаю, Том. Я слышал про очень свирепых учителей Дзэна. Многие из них много вопят, когда не бьют своих монахов по головам. Но если ты хочешь учителя Дзэна — найди учителя Дзэна. Если хочешь ЭСТ — бери ЭСТ. Причина, из-за которой я вам говорю, жопы, что ваша жизнь не работает, проста — ВАША ЖИЗНЬ НЕ РАБОТАЕТ! Если бы она работала, вы бы не были здесь. Я долдоню это потому, что вы тащите с собой целую кучу верований, чтобы убедить себя, что ваша жизнь работает, что вы правы. Пока до вас не дойдет, что вы застряли,- вы будете прятаться в своей лжи, той лжи, которая и не дает вашей жизни работать.
— Но нельзя изменить людей лекциями.
— Правильно! Я это понимаю. Поэтому я и сказал вам, что не надо верить ни одному моему слову.
— Почему же ты тогда их говоришь?
— Я их говорю потому, что Вернер установил, что когда тренер их говорит, — это работает. Том на секунду замолкает.
— Нам что, просто сидеть и слушать?
— Или стоять и слушать. Как угодно. Работает и сидя, и стоя. Стоя, вероятно, немного лучше — стоящую жопу лучше видно, чем сидящую.
— Иисусе! Ты — высокомерный мерзавец!
— Отлично! Что-нибудь еще, Том? Том стоит несколько ошеломленный.
— Нет, — говорит он, — высокомерный мерзавец — это все.
— Спасибо, Том, — говорит тренер. (Последовавшие аплодисменты довольно жидки.) — Эй, жопы, вы не аплодируете. Или деньги, или хлопать. Я хочу, чтобы все поблагодарили Тома. (Громкие аплодисменты) — Джин. Встань.
Джин, привлекательная, консервативно одетая, почтенного вида женщина лет под сорок.
— Я не понимаю, зачем нужна вся эта суета с аплодисментами. Нельзя ли без этого обойтись?
— Нет, без этого обойтись нельзя.
— Но зачем это нужно?
— Это нужно потому, что это одно из основных правил. Я хочу, чтобы КАЖДЫЙ знал, что после того, как он выскажется, мы поблагодарим его аплодисментами. Мы аплодируем не потому, что согласны с ним, как жопа с жопой, а потому, что благодарны ему за то, что он поделился с нами своим переживанием или точкой зрения. Вот и все.
— Глупо аплодировать тому, кто просто спросил, можно ли снять пиджак.
— Это нормально, Джин. Учись жить глупо, в этом весь ЭСТ. Спасибо, эй! КУДА это ты СОБРАЛАСЬ?!
Молодая женщина поднялась с первого ряда и торопливо идет к заднему выходу. Она бледна и держит руку у рта. Ее возвращают на место.
— Меня сейчас вырвет! Меня сейчас вырвет! — говорит она.
— Возьми микрофон, Мария.
— Я хочу в туалет! Меня