— сказал Вернер, — если ты принял то, что ты называешь своим эго, и движешься с ним, все в порядке. Только не надо претендовать, что это не приносит удовлетворения. Такие вот дела, — заключает Дон, — если ты любишь победы — наслаждайся победами. Если тебя не волнуют ни победы, ни поражения — не волнуйся ни из-за побед, ни из-за поражений. Только помни, что необходимость избавиться от эго не больше, чем необходимость избавиться от лысины-пусть сияют. Эй! Куда это ты идешь?
Хэнк, невысокий плотный человек средних лет, идет по центральному проходу к выходу. Ассистент Ричард встает в конце центрального прохода. Когда тренер кричит, Хэнк останавливается и оборачивается.
— Я ухожу, — объявляет он.
— Нет, ты не уходишь. Вернись и сядь.
— Я терпел эту чушь, сколько мог, — говорит Хэнк, настаивая на своем, — я и так уже потерял полтора дня. Ты нас оскорбляешь, разглагольствуешь на тривиальном жаргоне и не обращаешь внимания на наши рациональные возражения. С меня хватит. Я ухожу. Я хочу предложить всем, кто уже понял, что это все — колоссальное надувательство, пойти со мной в мое бюро на Пятой Авеню. Кто хочет пойти со мной?
— Сядь, Хэнк, — твердо говорит тренер,- мы организуем доставку позднее. (Смех.) — Но…
— Мы организуем доставку в бюро в конце дня, Хэнк, не сейчас. Вспомни, что ты согласился остаться в зале и выполнять инструкции.
— Хватит с меня ваших глупых соглашений.
— Они не наши, Хэнк, они твои. У тебя была возможность уйти вчера утром, и ты решил остаться. Ты решил выполнять соглашения, когда ты решил остаться…
— Хорошо, а теперь я решил нарушить соглашения.
— Сядь, Хэнк. Подумай, сколько еще ты сможешь рассказать в своем бюро, если ты продержишься до полуночи. А кроме того, если ты нарушаешь соглашения и уходишь сейчас, ты не можешь иметь к нам никаких претензий, так как ты сам нарушаешь контракт.
Эта мысль заставляет Хэнка замолчать. В зале начинают смеяться. Хэнк вспыхивает.
— Ну ладно, — говорит он и идет на место.
— Поблагодарим Хэнка за то, что он поделился с нами, — говорит тренер и отхлебывает из своего термоса.
Аудитория аплодирует.
* * * — Я бы хотела, чтобы ты не кричал, — говорит Линда тренеру, который только что закончил на кого-то кричать.
Линда красивая женщина с длинными темными во- лосами, красивыми глазами и полной фигурой.
— Тебе не нравится мой крик? — спрашивает тренер, подходя ближе к ней.
— Нет, не нравится. Я из-за этого нервничаю. Я бы хотела, чтобы ты разговаривал с людьми более спокойным голосом.
— ПОЧЕМУ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ МОЙ КРИК, ЛИНДА? — внезапно кричит тренер.
— НЕ КРИЧИ! — кричит Линда.
— ПОЧЕМУ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ МОЙ КРИК? — снова кричит тренер, подходя еще ближе к ней.
— Прекрати! Прекрати! — гневно кричит Линда — Кто кричал, Линда? — спрашивает он громким голосом чуть ниже крика. Линда злобно смотрит на тренера.
— Кто кричал, Линда? — повторяет он более тихим голосом, берет у нее микрофон и держит его у ее лица. Глаза Линды увлажняются, плечи опускаются.
— Мой отец, — тихо говорит она.
— Спасибо. На кого он кричал, Линда?
— На всех. Он кричал на всех…
— Я хочу, чтобы ты закрыла глаза и вошла в свое пространство… С какими образами из прошлого ассоциируется у тебя крик отца? Туда! Прямо туда! Что ты видишь?
— Ничего… ничего. Я не помню…
— Я не хочу, чтобы ты вспоминала. Я хочу, чтобы ты сказала, что из прошлого ассоциируется у тебя с криком твоего отца.
— Ничего… только темнота…
— Хорошо. Какой возраст ассоциируется у тебя с криком отца? Не думай! ГОВОРИ!
— НЕ КРИЧИ!
— КАКОЙ ВОЗРАСТ?!
— ЧЕТЫРЕ! МНЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА! НЕ КРИЧИ!
— Хорошо. Тебе четыре года, Линда, тебе четыре года… твой отец кричит… На кого он кричит?
— На мать, мою мать, — тихо говорит Линда. Ее лицо неподвижно.
— Что он говорит, Линда? Скажи, что он кричит твоей матери?
— Он… он… называет ее… шлюхой… дешевой… деревенщиной… шлюхой…
— Хорошо, — говорит тренер после короткого молчания, — почему он кричит?
— Он всегда… кричит на нее. Он всегда называет ее шлюхой… деревенщиной. Он был богат, она была бедна… когда они поженились…
— Что ты хочешь сказать своему отцу?
— Я хочу сказать, чтобы он не кричал.
— СКАЖИ ЕМУ!
— НЕ КРИЧИ!
— СКАЖИ ЕМУ!
— Я ГОВОРЮ ЕМУ! НЕ КРИЧИ! НЕ КРИЧИ НА МАМУ! ТЫ ИЗМЕНЯЕШЬ МАМЕ! НЕ КРИЧИ!
Лицо Линды напряжено, глаза плотно закрыты, голова поднята.
— Что Случилось, когда тебе было четыре года, Линда? — спрашивает тренер. Его голос тверд и безымоционален.
Линда долго молчит. Ее лицо сведено