Чтобы никто не подумал, что простоты и богоугодной искренности он добился собственными силами, он сказал, что они пришли к нему не по плотской мудрости, но по благодати Божией. Эти качества не стали результатом превращения мудрости или проницательности Павла в его веру и духовность. Плотская мудрость не может породить простоту и богоугодную искренность, потому что такая мудрость – не что иное, как проявление непослушания греховного человека Богу. Она порождает только искаженные представления затемненного грехами сердца, лишенного возможности принимать Божье откровение в Иисусе Христе и в Писании. В 1 Кор. 3:19 Павел говорил, что такая мудрость «есть безумие пред Богом, как написано: “уловляет мудрых в лукавстве их”» (см. 1 Кор. 1:20–21; 2:5–8). Такой гуманистический рационализм не может способствовать духовному росту, который приходит к нам только по благодати Божией.
В качестве дальнейшего доказательства своей честности Павел заявил, что он жил должным образом в мире. Не было в его служении таких мест, на основании которых ему можно было бы выдвинуть обоснованные юридические обвинения. В любом месте и в любое время он жил безупречной жизнью.
Честность и богоугодность Павла должны были стать очевидными особенно для коринфян. Они были непосредственными свидетелями его жизни и служения в течение восемнадцати месяцев его пребывания в Коринфе (Деян. 18:11). Сияющая чистота его жизни разительно контрастировала с темной и ужасной безнравственностью Коринфа. Даже по языческим меркам Коринф в те времена был развратным городом, как отмечает Р. Ленски:
Коринф был греховным городом даже по меркам наиболее крупных городов империи того периода. Само слово «коринфянин» означало «развратник». Korinthiazomai, «коринфировать» – «заниматься распутством»; korinthiastēs означало «блудник»; korinthia korē (девушка) – «куртизанка» (The Interpretation of the Acts of the Apostles [Minneapolis: Augsburg, 1961], 744).
Ничто в жизни и поведении Павла не могло дать повода для обличения его.