устраивала этих людей. На ней, между прочим, велся хозяйственный учет, отдавались указания на окраины и передавались донесения в центр, записывались приговоры судов и отдавались военные приказы. Раз она передавала сообщения и хранила информацию, значит она — письменность как минимум. А вот, наивная ли? Что легче — запомнить 33 буквы алфавита, или овладеть способом передачи и хранения мысли, составленным из бесчисленного по возможным вариантам количества сочетаний раковин на нитке, поскольку сами варианты информации бесчисленны? Да по сравнению с двоечниками тех времен наши профессора просто дети несмышленые! За сколько, как вы думаете, времени можно изучить все сочетания узелков и их виды, или несколько десятков тысяч рисунков современному аспиранту? А за сколько дней осваивает алфавит шестилетний ребенок? Так что про наивность — стыдливо забудем.
Во вторых, — это письмо линейное или нелинейное? Долго думать не будем, и скажем сразу — это абсолютно нелинейное письмо, поскольку в нем нет логических единиц, а все строится на общевоспринимаемой картине сочетаний разных отдельно не несущих логического смысла составных частей. Каждая раковина не говорит ни о чем. А несколько раковин вместе говорят о многом. Смысл и информация возникают не логическим, а нелинейным путем, А наши буквы? Каждая из них означает звук или слог. Надо только, высунув кончик языка, записать их в той последовательности, в какой они звучали бы. И все! Нет — вампумы, кипу и пиктограммы не для дураков! Это было гениальное нелинейное явление, чего уже нет в нашей современной «совершенной» письменности.
В третьих, — что общего во всех этих трех письменностях, несмотря на их абсолютно разное техническое воплощение? Они не языковые! С их помощью нельзя ни передать особенностей языка, ни сохранить сам язык во времени! Они оторваны от языка и находятся в надъязычной области сознания и их задачи не связаны, таким образом с задачами устной речи, от которых мы отказались. Они не являются приблизительной копией устной речи, каковой является вся наша письменность. А это еще один аргумент в их пользу, поскольку, как не связанные с языком, они могут нести какую-то особую задачу, которую не может нести язык. Мы даже теперь уже можем сформулировать эту задачу первой письменности — создать способ передачи и хранения информации, не связанный с особенностями языков. То есть — универсальный, общечеловеческий способ! Неплохо для «наивных» и «примитивных» способов письма, не так ли?
И, наконец, в