Выступавший перед Щедровицким Грушин – тогда аспирант кафедры логики МГУ – сказал, что он «решил выступить ‹…› в защиту диалектической логики». Он указал на антиисторизм в понимании диалектической логики у Асмуса и Ветрова и скрытую метафизичность их воззрений. Вместе с тем защита диалектической логики для Грушина не означала защиту заведующего кафедрой логики Черкесова. Оценка его деятельности Грушиным весьма критична: Грушин не считает поиски Черкесовым особых диалектических форм умозаключения чем-то целесообразным. По мнению Грушина, “Черкесов видит диалектическую логику там, где ее нет, и не видит ее там, где она есть”… и протестует против умаления Черкесовым значения формальной логики» [Меньшикова, 2018, с. 48–49].
В своей статье 1961 г. «Советская логика» Ю. Бохеньский подводит краткий итог логических дискуссий 40—50-х гг. в СССР следующими словами: «…Представляется, что советские логики внесли – и весьма серьезный – вклад в философию логики. Ни в одной другой стране, как в Советском Союзе, не было поднято в многочисленных дискуссиях столько проблем этой дисциплины, и хотя большая часть публикаций не имеет какой-либо ценности, некоторые из них содержат интересные идеи.
Западному логику сложно понять эти работы, поскольку многие вопросы, которые он изучает как относящиеся к разным темам, здесь смешиваются под общим наименованием “логики и диалектики”. Однако, если мы внимательно рассмотрим приводимые аргументы, то легко заметить, что зачастую эти дискуссии касаются не псевдопроблемы предполагаемой “диалектической” логики (очевидно, что такой нет), а ряда реальных и серьезных вопросов. Предварительно их можно сгруппировать следующим образом:
1. Существует ли чисто формальная логика, или каждая логика должна рассматриваться как “материальная”, то есть связанная с некоторым предметом [subject matter]?
2. Если принять, что существует чисто формальная логика, то исчерпывается ли ею вся логика или она должна быть дополнена другими логическими дисциплинами?