– Потом, когда вернёшься, поедим, а то я уже проголодался. Там что-то у нас осталось?
– Полкастрюли лапши с тушёнкой.
Я вышла в огород и подошла к бабе Нюре:
– Баба Нюра, давайте я вам помогу. Я умею поливаться.
– А что тут уметь-то? Невелика наука! – Она сунула мне лейку в руку, повернулась и пошла снимать бельё, висевшее возле бани.
Ни тебе, пожалуйста, ни тебе, спасибо. Вот ведь барыня, приняла всё, как должное. Ладно, чего возмущаться, я сама напросилась! Она сняла бельё и ушла с ним в дом. Вот и поговорили! Я полила длинную гряду с морковью и горохом, таская воду из бочки, которая стояла на входе в огород. Потом прошла вдоль всего огорода. Когда я повернулась, чтобы идти обратно, она уже стояла возле бочки.
– В бочку надо натаскать воды! Вёдра я выставила в ограде. Колодец ты знаешь где. – И опять пошла в дом.
Я вся кипела от её бесцеремонности, но вёдра взяла и десять раз сходила с ними к колодцу. Она больше не вышла, и я вернулась в комнату.
– Ну что, золушка, злая мачеха разрешила тебе ехать на бал? – Сакатов хихикнул.
– Сам же всё слышал. У меня руки отваливаются. – И я снова легла на кровать.
Минут через десять в комнату постучала баба Нюра:
– Идите, я на стол накрыла, творог свежий и лепёшки, поешьте! – Она закрыла за собой дверь и протопала к себе в дом.
– Ого! – Воскликнул Сакатов – Я не ослышался? Нас будут кормить? Значит, осталось в ней что-то человеческое!
– Подожди! – Осадила я его – Как бы этот творог с ватрушками не вылился нам с тобой в кругленькую сумму при окончательном расчёте!
– Да ладно, пошли, поедим. Это всё равно вкуснее твоей лапши.
– Спасибо!
Мы зашли в комнату бабы Нюры, и увидели на столе целый ассортимент разных блюд. Кроме творога и ватрушек, была нарезана колбаса, в отдельном блюде стоял холодец и рядом с ним лежала горчица. У меня даже слюнки потекли от предвкушения, у Сакатова, наверное, тоже.
– Анна Фёдоровна, нам право неловко как-то! – Извиняющимся тоном сказал он.
– Да садитесь уж, чего там! – Она поставила чайник на стол и сделала жест рукой, приглашая нас за стол.