Больше мы ничего не могли придумать, чтобы разговорить её. Отвечала она односложно, и видно было, как её раздражают наши вопросы. Я вымыла на улице посуду, и мы стали собираться на прогулку. Чемодан мы снова поместили под диван, но дневник взяли с собой. Пройдя всю длинную улицу, мы вышли к Базальтовым скалам. Там уже увлечённо ползали такие же, как и мы, любители родного края. Много было детей. Они радостно бегали, прыгали по каменным ступеням, родители их тоже от них не отставали.
Я сделала кучу фотографий, потому что была в полном восторге от красоты местных видов. Некоторые из скал были абсолютно гладкие, будто срезанные острым ножом, и на ощупь оказались тёплыми и будто шёлковыми. Деревья росли буквально в каждой расщелине, на каждой горизонтальной площадке, даже самой маленькой. Поэтому скалы казались ещё живописнее. Тени от солнца причудливо подчёркивали фантастические очертания, делая их не похожими на творение природы, а больше на развалины древней крепости. А когда я увидела голубую скалу, состоящую из тысячи напластований, я подумала, что это уже совсем не похоже на земной пейзаж, а больше на другой, где-то в далёкой галактике. Оказывается, эти места посещал уральский писатель Мамин-Сибиряк, и тоже был в восторге от таких красот, даже статью про них написал.
Мы выбрали уютное место рядом с моей, теперь уже навсегда любимой голубой скалой, и сели на выступающие камни, словно специально предназначенные для отдыха людей. Но я буквально через минуту уже подскочила. Сакатов тоже. Оказывается, это место облюбовали не только мы с ним, но и десять тысяч рыжих муравьев, дорога которых проходила именно по этому месту. Они моментально объявили нам войну. Мы пошли подальше от недружественных нам обитателей леса, и дошли до заросшего карьера, поднялись до самой его высокой точки и нашли место, где вся округа вместе с деревней, была как на ладони. Солнце парило над этим океаном невообразимой зелени, а ветер легко качал макушки сосен и елей. Запах хвойного леса растёкся вокруг, и я назвала это мир – миром до начала времён.
Сакатов достал дневник, и пока я просто восхищалась природой, он уже прочитал пару страниц. Потом он мне сказал: