–Или квакать, смотря в каком виде ты на тот момент будешь. – Добавил свою ложку дёгтя Илья.
Я подошла к воротам и постучала в них колотушкой, висевшей на верёвке. Тишина. Я толкнула калитку. Закрыта. Я снова постучала, но уже сильнее. Рядом раздался голос:
– Иду, слышу. Видела, что подъехали.
Раздалось какое-то кряхтение, и калитка открылась. Передо мной стояла бабушка обычного деревенского вида. Длинная цветастая юбка, футболка, на голове платок, из-под которого выбиваются седые пряди. Но взгляд! Цепкий, недобрый, с хищным прищуром. Ей-богу, не шучу! Да и какие шутки, когда я про себя сразу подумала: «Ведьма!»
Видя, как я на неё внимательно смотрю, она улыбнулась, подслеповато щурясь, и сразу превратилась в милую старушку.
– Вы на одну ночь? Или на две? – Спросила она меня.
– На одну. – Я сразу поняла, что она сдаёт в наём жильё – А можно посмотреть комнату?
– Смотрите. Одна посмотришь, или все зайдёте?
– Одна.
Она повернулась, и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, зашагала передо мной к дому. Нет, она ещё не скакала на скакалке, это точно. Во дворе у неё было чисто выметено, у стенки сарая, под навесом, аккуратно сложена поленница, напротив неё круглая клумба с анютиными глазками. Дверь в дом настежь открыта, там полнейшая темень, но она включила свет, и я увидела небольшую чистенькую веранду с двумя дверями. Она открыла правую дверь и махнула мне рукой, чтобы я туда прошла. Комната с большим окном, у одной стены диван, у другой кровать, застеленная голубым узорчатым покрывалом. Между ними круглый стол под клеёнкой. Прямо у двери узкий шкаф. Я словно очутилась в старом советском времени. Полный минимализм и давно забытый уют, не отягощённый забитыми до краёв полками с китайским ширпотребом. На полу два половика, один постелен на полу вдоль дивана, другой вдоль койки.
– Хорошо, – сказала я – а как тут у вас с питанием?
– Можете готовить, у меня баллон с газом. Кухня в избе. Посуду дам. За собой убирать только придётся вам самим, я сама видишь, еле хожу.
– А у вас тут тихо? Никто не включает громко музыку?
– Тихо, в нашем краю тихо. Так остаётесь?
– Да, остаёмся.