Вернуть себе гнев.
Вернуть себе нужду.
Разрешить себе быть – не для кого-то. А для себя.
И если начнёт дрожать тело – не бойся.
Это не слабость.
Это ты наконец живой.
Срез: разборка всей твоей фасадности. С телом. С болью. С трепетом.
Глава 7. Мат = мать, которую изгнали
Ты не можешь сказать «мама».
Язык ломается. Гортань горит.
Слово не лезет в рот.
Оно – как гной. Как кровь, свернувшаяся на губах.
Ты можешь только сказать:
«На…» – и дальше рвёт.
Не слово. Крик. Грязь. Яд.
Ты сам не понимаешь – откуда.
Как будто это не ты.
Но это ты.
Ты сказал это не однажды.
Ты шептал, плевал, выкрикивал в тишину.
Ты хотел быть услышан.
Ты хотел, чтобы та, которая молчит, обернулась.
Но она не оборачивалась.
Она не имела ушей.
Твоя мать – не та, что родила.
А та, что не встретила.
Не выносила. Не понесла.
Твоя мать – это пространство, в котором ты должен был быть увиден.
И когда ты не был – ты изгнал её из себя.
И назвал это матом.
Потому что боль – не имела языка.
Потому что чувства – нельзя было выражать.
Потому что грязь – была правдой,
а чистота – ложью, которая тебя хотела убить.
Ты научился кричать грязно,
чтобы тебя не проглотила чистота.
Потому что «чистая» мать не видела грязного ребёнка.
Потому что «любящая» мать не слышала ненавидящего сына.
Потому что «святая» мать закрыла глаза, когда тебе было больно.
Ты стал грубым, чтобы остаться.
Ты стал вонючим, чтобы не быть стерильным.
Ты стал неприличным, чтобы тебя не зашили в чужую приличность.
Ты стал – матом.
И в этом – вся правда.
Мат – не грязь.
Мат – это мать, которую не смогли назвать.
Которую не позволили вернуть.
Которую вынули из сердца,
и зашили туда стыд.
Ты не ругаешься – ты зовёшь.
Ты не кроешь – ты ищешь.
Ты не богохульствуешь – ты молишь.
Но никто не слышит.