Вскоре он подошел к своему вагону и был готов свой электронный железнодорожный билет вставить в приемное отверстие электронного бортпроводника. Но на несколько мгновений Темьян с этим задержался, ему захотелось полной грудью подышать этим немного прохладным, но таким живительным осенним воздухом. Минут через пять, Темьян свой пластиковый железнодорожный билет вставил в приемное отверстие бортпроводника. Тут же послышался электронный голос:
– Пассажир Темьян, будьте добры, позаботьтесь о своем багаже и пройдите в свое купе! Ваше место 22Б свободно! Не желаете что-либо выпить или перекусить до отправления поезда!
– Нет, спасибо, я не хочу пить! – Произнес в ответ Темьян, поднимаясь в тамбур, чтобы пройти в вагон.
Темьян даже не обернулся через плечо, чтобы в последний раз взглянуть на город, в котором появился на белый свет и до гибели отца и матери рос счастливым ребенком. За свои шестнадцать лет он ни единого раза этот город не покидал. В нем он проучился в школе, но за эти шестнадцать лет город так и не стал ему родным и близким! Когда Темьян по ковровой дорожке, расстеленной по вагону, проходил в свое купе, у него все же слегка защемило сердце от предстоящей разлуки с этим городом. Как никак, но в этом городе он-все-таки прожил шестнадцать счастливых лет. Но город по отношению к нему проявил жестокость, у него отнял отца и мать! Подписанием контракта с армией Темьян попытался разорвать тиски из горя и несчастия, в которых вдруг отказался. Теперь только его будущее покажет был ли он прав или не прав, подобным образом пытаясь выбраться из этих железных тисков!
Несмотря на дешевый армейский билет, его купе в вагоне было рассчитано только на двух пассажиров. Две койки и два кресла у окна со столиком – этим ограничивались все удобства его купе. Туалет и душевая располагались между двумя купе, то есть их он должен был делить с обоими пассажирами второго купе. Войдя в купе. Темьян свою практически пустую плечевую сумку зашвырнул на антресоли, расположенные прямо над проемом входной двери. Сам же подошел к окну, посмотрел в него на небольшое столпотворение народа на вокзальном перроне и снова призадумался, вспоминая своего отца и мать.