Ей стало дурно и про себя она дважды упала в обморок, но подумав о бедном дитяти, взяла себя в руки и спрятала поглубже страх от увиденного.
Тельняшка по детской наивности не догадывался, какой ужас наводит на Сепию, и роясь в прорезях своей куртки, поочередно доставал свои внутренности и хвастливо демонстрировал их.
– Хватит, достаточно! Сейчас я зашью твои карманы, это нужно сделать немедленно! Ты же можешь себя растерять… – дрожащим голосом прошептала Сепия и коснулась своей рукой его крохотного плеча.
Как только она это сделала, на нее потоком хлынула информация об этих странных детях.
Она поняла, что старый спортивный костюм на нём и был его телом, по сути – вылинявшая и изношенная кожа, и что каким-то образом, он проковырял обманки карманов, и через отверстия в своей коже игрался своими внутренними органами, как игрушками.
Поднялся ветер и девочка Воздушный Шарик своим писком защекотала Сепию в ушах, вероятно, так она разговаривала.
В ответ, захотелось её лопнуть и прекратить эту зудящую чесотку внутри головы.
От чудовищной паники и безысходности, Сепия скосила глаза и увидела мерцающие голографические штампы на Тельняшке и Хитинке – аборт и внематочная беременность.
Слезы брызнули из ее глаз и попали на мальчика – тот как-то сразу расправился и подрос, стал ярче цветом.
– Что я могу сделать для вас, просите всё что угодно! – сквозь слезы, спросила она.
– Мы бы хотели остаться жить с тобой, но я ведь знаю, что мы не до конца настоящие, взаправдашние, потому что – нерожденные.
Мы все привязаны к нашему садику, а он нигде не останавливается надолго – исчезнет он, исчезнем и мы.
Но мне о-о-очень хочется погрызть засоленную веточку ядовитого дуба, а Хитинка любит горькие карамельки – это еловые побеги сваренные в сахаре, – с надеждой в голосе, выпалил Тельняшка.
– Так мы представляем, будто мы взрослые – я грызу сигару, а Хитинка ест свой десерт. Я подсмотрел это когда-то в мультике, именно так и поступают взрослые!