***
Оставшиеся часы ночи прошли в относительном спокойствии: больше не снились кошмары, не казалось, что руки скованы кандалами, только в груди всё ещё ощущалась тяжесть, не позволявшая свободно дышать. Хелена вернулась в комнату лишь под утро. Я лежала в постели, делая вид, что не слышала, как она входила в комнату, стягивала халат и меняла ночную одежду на тренировочную, отправляясь на улицу. По её медленным шагам и внезапному ступору при входе в комнату я догадалась, что подруга не ожидала застать меня в комнате. Обычно в такие часы я уже тренировалась на поле или мылась в купальне, но сегодня отсутствовали силы даже на то, чтобы рано проснуться: всю ночь я чутко спала с прижатой к груди бутылочкой настойки. Только потом, когда Хелена убежала на тренировку, я спрятала её в своих ящиках.
А сама направилась в комнату к Трэвису. Фергус поручил мне его обучение, правда, сложно было сказать, чему именно придётся его обучать. И всё же любопытно: как много знал этот парень? Рассказывала ли ему Лилиан о магии, о мире, что находился по ту сторону моста, об отце-короле?
Добравшись до комнаты парней, я, не церемонясь, распахнула дверь магией. Когда оказалась на пороге комнаты, Трэвис, вздрогнув, сел на кровати. Две другие кровати пустовали – Рик с Сэмом наверняка уже отправились на утреннюю тренировку.
– Ты ещё в постели валяешься? – скептическим тоном поинтересовалась я.
«Ты сама только встала недавно». Однако я всё-таки капитан гвардии и служила королевству, защищая королевскую семью. Его семью. Я окинула Трэвиса взглядом – волосы растрепались во время сна, ночная рубашка помялась. Выглядел он довольно разбитым и измученным для человека, который только проснулся. Может, его тоже мучали кошмары?
После моих слов глаза парня округлились, он недовольно сложил руки на груди. И явно собирался что-то сказать, но передумал. Разумно.
– А когда меня покормят? – первый вопрос, который он задал.
Мне стоило больших усилий не расхохотаться от такой непосредственности. Но урчание живота, доносившееся со стороны кровати, заставило вспомнить о том, что я и сама прибежала сюда, пропустив завтрак. И даже не догадалась взять на кухне хоть какое-нибудь подобие пищи. Значит, один из планов на день – накормить себя и Трэвиса после первого урока. Но сейчас стоило отложить пиршество, вернувшись к действительно важным вещам.
– Ты знаешь, где находишься?
Лучшая тактика защиты – это нападение. Так почему бы не задать встречный вопрос?
Он усмехнулся, отводя взгляд. Знает. Его не пугала магия, царящая на этой стороне моста, не приводили в замешательство академия, Фергус, «Орион» или пребывание в королевской темнице. Будто он заранее готовился к такому повороту событий и ждал этого всю жизнь.
– Догадываюсь, – уклончиво произнёс Трэвис, потирая шею, затёкшую во время сна. – Но будет лучше, если меня кто-то просветит, – он хитро улыбнулся. – Я же всё-таки принц.
«Ещё королём себя назови». Я чуть не задохнулась от возмущения, сжимая руки в кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в кожу. И как ему хватало наглости ставить себя наравне с Вивьен? Если он и был принцем, то лишь наполовину, а на другую половину – нахальным мальчишкой, внуком профессора и не более.
Усилием воли я заставила себя промолчать в ответ на подобный выпад.
– Из тебя принц, как из меня придворная леди, – голос напоминал сталь, резал и обжигал одновременно. – Жду за дверью пять минут. Просвещаться лучше не в ночной рубашке.
И вышла, прикрыв дверь. Ещё секунда, и я взорвалась бы, как бочка с порохом. Теперь стало ясно, почему его не пугали магия, академия, темница и другие более опасные вещи нашего мира. Он знал о них. Лилиан не просто рассказала ему о мире по нашу сторону моста, она определила его будущее – он принц.
«Ещё вчера ты тоже была готова посадить его на трон». Но я совершенно не предполагала, что он осмелится сам об этом заявить. Неужели у парня совсем отсутствовал страх за себя и свою жизнь? Это ведь трон. А может, он и вовсе хотел остаться в королевской темнице, и мы зря его оттуда «спасали»? Марк наверняка сообщил уже обо всём Аластеру, и перемещения «принца» стали ещё более бессмысленными. И зачем я только клюнула на наживу гвардейцев и Беатрисы? Они считали, что сами смогут не только спрятать Трэвиса так, чтобы его не нашёл Аластер, но и воспитать в нём принца. Хотя смелости и нахальства в нём было с избытком.
Но почему я на это пошла? Во имя власти. А теперь сомневалась в правильности решения.
Заложив руки за спину, я прислонилась к стене. Дверь распахнулась, и Трэвис вышел из комнаты. Для первого урока он подобрал тёмные штаны из плотной ткани и белую широкую рубашку, проигнорировав кафтан. «Это будут его проблемы». В конце последнего летнего месяца погода стояла прохладная, поэтому я не изменяла себе и носила военную форму, наглухо застёгивая мундир.
Не церемонясь со своим новым учеником, я махнула рукой, жестом приказывая идти следом. Сохраняя холодность и равнодушие, я шла вдоль коридора, лишь изредка жмурясь от яркого пламени свечей. Окна в коридорах отсутствовали. Краем глаза я замечала, как Трэвис с интересом разглядывал меня. «Так у него ещё и совести нет – просто замечательно». Мне её тоже в последнее время не хватало, судя по словам Аластера, который об этом часто упоминал. Косо глянув на Трэвиса, я еле удержалась: «Ну сколько можно смотреть?» Да и было бы на что. Устав от наблюдения, я замедлила шаг и полуобернулась. Пуговицы мундира блеснули в свете свечей.
– Я думала, тебе интересно место, в которое ты попал, – как доброжелательно с моей стороны.
– Так я о нём всё знаю, – с уверенностью заявил Трэвис, заложив руки за спину.
Как опрометчиво.
Даже если Лилиан и поведала о Тардрагоне и трёх королевствах, наверняка упустила информацию последних лет. Она умерла раньше, чем началась война.
– Ты родился в мире по ту сторону от нашего, – заговорила я, продолжая путь.
И приблизилась к лестнице, чтобы спуститься на этаж ниже. Но проход мне преградила Элла Моноринс, высокая девушка со светлыми волосами. Как и вчера, облачилась она в свой самый лучший наряд – длинное платье голубого цвета. Кто-кто, а она никогда не идеализировала цвета родного государства и всегда носила синие и голубые наряды, забывая о том, что Шактахан славился зелёными оттенками. Придерживая подол, Элла улыбнулась, не сводя презрительного взгляда с моего лица.
– О, Силли! – слишком наигранно воскликнула она. «Ненавижу, когда зовут по фамилии». – Как жаль слышать такие новости. – Вопреки словам, весь её вид говорил о том, что ей нисколько не жаль. Она нахмурилась, но ненадолго. – Возможно, всё это и к лучшему? Ты сможешь уделить время учёбе.
Как умело она балансировала на грани наигранной жалости и оскорбления. Я потеряла место командира «Ориона», что разлетелось слухами по всей академии. И, конечно, кто как не наша дорогая Элла Моноринс «порадовалась» за меня. Если Брик злорадствовал в душе, то Элла это делала откровенно, совершенно не стесняясь.
«У неё совести ещё меньше, чем у меня». Но, кажется, я переросла негативные эмоции по отношению к ней ещё на первом уровне обучения. Фергус всегда говорил: «Дыши, считай и успокаивайся». И я дышала, считала и в один миг поняла, что меня никак больше не задевали колкости этой девицы.
– Всё верно, Элла, – я старалась сохранять железное спокойствие. Ни один мускул на лице не дрогнул. – Лучше готовься к стрельбе из лука, – я даже самодовольно улыбнулась, – ведь я буду очень строгим учителем.
Больше не было смысла вести беседу, поэтому я спокойно обошла Эллу и направилась вниз по лестнице. Она осталась один на один с новой информацией – ей точно не понравилось.
– Что-о? – крикнула вслед Элла. Маска добродушия вмиг спала. – Ты не можешь…
– Могу, – этого вполне достаточно.
Трэвис поспешил следом за мной, стараясь не отставать. Но долго ещё продолжались восклицания Эллы, летящие нам вслед. Приходилось идти медленно, задавая темп ученику.
– Почему Силли? – Трэвис нарушил тишину. Видимо, любопытство разбирало принца, или он просто желал о чём-то поговорить, чтобы не потонуть в молчании.
– Неважно, – как и всегда, отмахнулась я, поморщившись. – Продолжим, – резкий тон заставил парня встрепенуться и прийти в себя. – Ты родился по другую сторону моста. Мост – это портал. Кольцо, которое он образует совместно с водной поверхностью, является магическим местом. Я не знаю, где в вашем мире находится портал, но у нас он расположен на юге Вадрахана. И хорошо охраняется, хоть это и не сразу можно заметить.
Трэвис нахмурился. Вероятно, название нашего королевства звучало для него слишком сложно. А ещё хвалился, что всё знал о месте, в котором находится. Его бы отправить на урок по истории – сразу бы провалился.
Спускаясь по очередной лестнице, я заметила замешательство Трэвиса. Краешек губ дёрнулся, но я быстро вернула привычное холодное выражение лица.
– Сейчас мы находимся на континенте Тардрагон, – важным тоном произнесла я, как настоящий учитель. Видимо, мне всю жизнь не хватало именно этого. – Много лет назад пришли боги и создали континент. Их было пятеро. Аро́н – любимец народа, бог солнца. Вида́я – богиня любви и мудрости. Благодаря ей люди влюблялись и создавали семьи, стремились обрести общий быт. Именно поэтому её часто изображали с гроздью винограда. Это символизировало плодородие, домашние сады…
– Вино, – перебил рассказ Трэвис, когда мы проходили мимо тёмных комнат первого этажа. Сюда вскоре заселятся ученики первого уровня.
Я цокнула, закатив глаза. Мы вообще-то обсуждали историю Тардрагона.
– Ты можешь не думать о еде? – поинтересовалась я, толкнув дверь.
Огромные деревянные возвышения подчинились лёгкому толчку.
– Старшим богам повезло, им природа дала самое лучшее, – то ли грусть, то ли злость прозвучали в моём голосе, выдавая эмоции. До сих пор в мыслях жили воспоминания о прошлом, и к ним присоединилось сегодняшнее сновидение. – Но родители, как это часто бывает, любили младших, несмотря на то, что от них было намного больше проблем. Бома́н стал богом войны. Большинство жителей нашего континента верили, что именно он шесть лет назад развязал войну между нами и Духами. Другие предпочитали обвинять в этом богиню Лореле́ю. Говорили, у неё отсутствовало сердце. Её статуям перевязывали глаза, чтобы доказать, что девушка была слепа и черства, как сама смерть. Ходили легенды, что Лорелея, завидуя красоте старшей сестры и любви народа к ней, дарила жителям континента взамен не любовь и свет, а боль и разрушения. Самым младшим в семье оказался бог Грага́т. Из-за него произошла катастрофа много лет назад…
– И ваш народ в это верит? – снова вмешался Трэвис.
Сказания о богах – это не просто красивые легенды, которые рассказывали детям перед сном. Это история нашего мира, его истоки. Народы Тардрагона верили в историю зарождения мира, в его появление и становление. В то, что раньше – до катастрофы, которая произошла тысячу сто двенадцать лет назад, – люди были едины, земли были едины. И всё благодаря богам. По их же воле произошли и все последующие разрушения.
– Богов давно нет в живых, если они вообще когда-то жили… – я запнулась. – У меня тяжело с верой. И я бы не хотела заострять на этом внимание.
С верой народа я практически не ладила, и даже уговоры Фергуса не помогли изменить моё мировоззрение. После катастрофы и разделения Тардрагона на три королевства появились новые верования, новые запреты. Ведьмы стали низшей расой из всех обладающих магией существ. Гонения на них начались задолго до моего рождения, и в детстве мне пришлось столкнуться с ужаснейшим во всей истории Тардрагона событием.
Но сейчас не то время, не то место, и уж точно не тот человек, рядом с которым стоило вспоминать события многолетней давности. Произошедшие как раз по вине тех, кто считал себя в праве глаголить устами богов, трактовать веру так, как нравилось им. Народ оправдывал свои поступки волей богов, но именно при правлении богов ведьмы, полуночники и маги были равноправны.
– Грагат, поссорившись с братьями и сёстрами, спалил наш континент дотла, – словно в бреду прошептала я. – Пятеро богов – пятеро правителей единого, созданного ими континента. Они принесли солнечный свет, плодородные почвы, огонь, воздух и воду, создали и раскололи континент. Боги породили магию и людей, обладающей ею. Так появились маги, полуночники и ведьмы. И точно также в нашем мире благодаря богам появились Духи.
– Серьёзно? – воскликнул Трэвис, не в силах сдерживать удивление. Я коротко кивнула.
– До катастрофы люди жили в мире и согласии, не было разделений и различий. Все мы – жители единого государства.
Иногда меня посещали мысли о возвращении в те времена, когда не существовало границ между королевствами и разделения на расы, не приходилось носить одежду определённых цветов государства.
– После катастрофы, тысячу сто двенадцать лет назад, мир практически погиб. Боги ушли, оставив после себя сожжённые земли, разорённые деревни и голодающий, выживший в той катастрофе народ, – я продолжила рассказ, выходя за пределы дома для проживания учеников и направляясь в сторону учебного корпуса. – Континенту был необходим сильный правитель. И вместо одного мага пришли целых три. Каждый оказался по-своему сильным, умным и ловким. Никто из них не мог допустить, чтобы кто-то другой занял трон. Таким образом Тардрагон раскололся на три королевства, и маги встали во главе них. Жестокий, холодный, принципиальный и резкий, как сама сталь, Ретрихан ушёл на север, чувствуя себя спокойно среди снегов и гор. Харизматичный, яркий, правдолюбивый и вспыльчивый Шактахан предпочёл юг. Вода и тепло стали для него лучшими подарками судьбы. Рассудительный, умный, но довольно категоричный Вадрахан, пытавшийся помирить двух неугомонных магов, остался между ними, занимая центральную часть континента. Не такую тёплую и плодородную, как Шактахан, не такую холодную и скалистую, как Ретрихан. Именно в Вадрахане развивались образование, культура, ремесло и книгопечатание. Наверное, за неимением возможности выращивать урожай и полноценно торговать.
Пришлось остановиться. Закончилась не только история разделения континента, но и наш с Трэвисом путь. Мы оказались на большом тренировочном поле, которое находилось за главным учебным зданием. Поле практически пустовало – лишь несколько ребят тренировались в беге, борьбе и стрельбе из лука. Вдалеке я заметила Сэма с Риком, дерущихся на мечах. Рик худее и выше Сэма, поэтому ему легко удавалось нырять под руку сопернику, опережая его на несколько ударов. И Сэму приходилось набирать скорость, чтобы не отставать от противника. Лязг металла неприятно резанул слух, когда парням удалось скрестить клинки, оказавшись друг напротив друга.
Зрелище захватывало дух. Сама я редко сражалась на тренировках. Моё любимое занятие – стрельба из лука. В ближнем бою я была менее эффективна. Завороженно наблюдая за поединком, Трэвис, казалось, позабыл обо всём на свете. Он стоял, заложив руки за спину, и считывал действия дерущихся. Я невольно повторила его стойку, наблюдая за друзьями. Существовало много причин для гордости: они были отличными бойцами.
«Пусть уже и не моя команда». Волна грусти накатила так мощно, что я не успела избавиться от неё раньше, чем появилась Хелена.
– Я бы так не рисковала, разгуливая с нашим гостем в месте, где в любую минуту может появиться начальство.
Вздрогнув, Трэвис полуобернулся в ту сторону, откуда раздавался голос. Не сказала бы, что удивилась появлению подруги, но действительно не ожидала столкновения с ней на первом уроке. «Или не хотела». Трэвис внимательно разглядывал Хелену, и от этого зрелища мои брови сдвинулись над переносицей. «Очень незаметно». Или он это делал специально – сказать не могла. Трэвис уже видел её вчера, но вряд ли они смогли близко познакомиться во время побега из темницы.
– Не преувеличивай роль Колмана, – беспечно произнесла я, чтобы нарушить затянувшееся молчание и странный взгляд Трэвиса, которым он изучал Хелену. Уже через секунду он обратил этот взгляд на меня. Два карих глаза, сверкающие в полутьме, создаваемой затянутым тучами небом.
– Действительно, я прямо представила, как ты будешь прятать молодого ко… гостя, – осеклась Хелена, – от глаз капитана.
В следующую секунду произошло неожиданное – я услышала собственный смех. Но не громкий и даже немного холодный. От такого смеха спина покрывалась холодным потом и волосы вставали дыбом на голове. Наверное, со стороны это выглядело чертовски странно.
«Короля». Она хотела сказать «короля». И именно сейчас вспомнилась фраза Трэвиса о том, что он принц. Не принц. И не король. Чтобы быть принцем или королём, недостаточно родиться в королевской семье, им ещё нужно стать.
Трэвис поморщился: то ли от моего пугающего смеха, то ли от недосказанных слов Хелены.
– Мне понравилась твоя оговорка, – наконец произнесла я, переставая смеяться. Не стоило пугать учеников академии. – Да будет так. Ты знаешь, о чём я.
Оговорка. Какие бы планы ни затевали гвардейцы или Беатриса с Фергусом, какие бы мысли о далёком идеальном прошлом ни посещали меня саму, сомневалась я, что что-то изменилось бы. Обучение Трэвиса могло затянуться на долгие месяцы, если не годы. А когда Вивьен уже исполнится восемнадцать, и она станет полноправной королевой, свергать собственную подругу с трона я не намеревалась даже ради мнимого светлого будущего. Ещё неизвестно, будет ли оно таким чудесным, каким мы его представляем.
– Я хотела извиниться, – Хелена опустила руки вдоль тела, наклонив голову. Трэвис искоса наблюдал за нами, стараясь не привлекать внимание. Своим излюбленным прищуренным взглядом.
– Не утруждайся, – я махнула рукой. Я вскользь посмотрела на тренирующихся друзей. – Я забрала то, что тебе не нужно.
– Ты рылась в моих вещах? – виноватый вид Хелены как рукой сняло. В зелёных глазах полыхнул огонь. – Так это из-за тебя мне пришлось искать ому в… другом месте.
В комнате Рика.
– Делить постель с кем-то можно и без усилителей чувств и запрещённых веществ.
Столь откровенные разговоры не предназначались для посторонних ушей, но слова будто сами вырывались наружу вопреки моему желанию. Краем глаза заметила, как Трэвис вскинул брови. Его иронично-удивлённый взгляд перебегал с меня на Хелену и обратно.
– Да что ты об этом знаешь? – в порыве злости бросила подруга.
Я поперхнулась воздухом и закашляла, чтобы скрыть замешательство.
Осознав, что только что произнесла, Хелена залилась румянцем и смиренно опустила голову, иногда поглядывая в сторону нашего гостя. Я поправила мундир, заставив подругу повторить жест. Она часто это делала. Хелена пригладила складки тёмно-зелёной кофты, предназначенной для тренировки. Вместе с ней на Бонет были надеты чёрные узкие штаны.
– Пойду выбивать воздух из лёгких Сэма и Рика, – процедила Хелена и направилась в сторону парней, которые продолжали сражаться уже во втором или даже в третьем поединке.
– А мы продолжим, – вернулась я к разговору с Трэвисом, как только подруга отошла на приличное расстояние. Словно и не было этой странной перепалки между нами.
Она могла сколько угодно обижаться на меня, и я понимала, почему она это делала, почему принимала это вещество. Ночью и у меня рука чуть не дрогнула. Но я дорожила Хеленой – её жизнью, здоровьем, службой в «Орионе» – и не могла позволить, чтобы всё разрушилось.
Я сжала кулаки. Необходимо было продолжить рассказ, но на голодный желудок тяжело воспринималась и тем более передавалась информация – тут я была согласна с Трэвисом. Завтрак нам обоим не помешал бы.
Мы сейчас словно танцевали на тонком льду, играя в неведомую словесную игру. Я знала правду, он тоже. Но делали вид, будто это что-то очень тайное. Будто я с утра не слышала слов «я же принц» и не говорила в ответ ничего. А он словно принимал как данное, что его перемещали с места на место, как фарфоровую статуэтку.
Всё это – фальшивая игра. Мы на время забрали «игрушку» из одного дома и привезли в свой. После игры в академии, рассказа об истории и непонятного обучения вернём «игрушку» на место, потому что наверняка Колман уже сдал нас с потрохами.
– Знала, что застану вас здесь.
Я чертыхнулась. Что за привычка подходить со спины?..
На этот раз голос был мягче и мелодичней, чем у Хелены. Обернувшись, я встретилась с чайно-карими глазами и бледно-пепельными волосами с вкраплениями фиолетовой краски. Оригинально. Девушка обладала мягкими чертами: пушистые брови, кукольные глаза и закруглённый подбородок придавали нежность и лёгкость её лицу. А тонкий нос говорил об аристократическом происхождении. Она напоминала лёгкую дымку, в то время как я казалась густым туманом, стоявшим летним утром. Опасным, загадочным, но освежающим.
– Катрин! – на моём лице впервые за долгое время расцвела улыбка: уголки губ приподнялись, а в углах век проскользнули морщинки. Я чувствовала каждую клеточку своего тела. Каждый изъян, каждая неровность свидетельствовали о бессонных ночах и пролитых слезах.
– Как семья? – поинтересовалась я у Катрин, своей второй соседки, подруги и просто невероятно талантливой целительнице.
– Обсуждает самую горячую новость Вадрахана, да и всего Тардрагона, как мне кажется, – улыбнулась девушка.
– Гибель короля? – предположила я.
Правда, не знала, что такое обсуждали всем континентом столь рьяно.
– Свадьбу советника, – произнесла Катрин, словно была одной из приглашённых и совсем не желала идти на праздник.
– О боги, – отозвалась я. Свадьба Перси теперь станет проклятьем на несколько дней. – Этот засранец не умеет держать язык за зубами. Наверняка он сам подговорил придворных посплетничать, – я улыбнулась. Советник раздражал, но ненависти к нему я не испытывала.
Подобные события всегда обсуждали. Свадьбы королевских особ и приближённых ко двору лиц всегда праздновались с размахом. Народ любил смотреть на эти торжества, сетуя на бедность, из-за которой многие не могли себе позволить посещение даже простых государственных праздников.
– У нас будет свадьба? – вмешался Трэвис в разговор, чуть наклоняясь.
«У нас?»
– У нас – нет, – покачала я головой. – А вот у королевского советника – да.
– Ты ведь знаешь, с какой семьёй он роднится? – уточнила Катрин, глядя исключительно на меня.
«Не может быть». Неожиданно привычная маска равнодушия спала: я широко распахнула глаза и приоткрыла рот в немом изумлении. По спине пробежал холодок, заставив поёжиться, но не от прохладного ветра, а от смятения из-за грядущего. Даже не знала, кого теперь больше жалко. Раньше жалела невесту Перси, потому что знала его несносный характер, а теперь задумалась о советнике, понимая, с какими трудностями ему придётся столкнуться в семейной жизни. У него больше не будет своей личной жизни, всё заберёт эта семья. Переборов чувства, я натянула маску безразличия. Все мимические мышцы расслабились.
– Поздравляю его, – прозвучало не особо радостно, – он нажил себе ещё больше проблем. Трэвис! – я так резко перевела тему, что парень от неожиданности вздрогнул. – Познакомься, это Катрин, – подруга словно только что заметила присутствие гостя и стала с любопытством разглядывать его. – Она моя соседка по комнате.
– И ученица пятого уровня, как и Пенелопа, – добавила Катрин.
– Уровня?
– Наша академия предполагает пять уровней обучения с шестнадцати до двадцати одного года, – Катрин улыбнулась. – Даже не представляю, на какой уровень Фергус захочет отправить тебя.
– Не подчиняйся он приказам Беатрисы, Трэвис бы до сих пор сидел в темнице.
В любую бочку с вареньем стоило добавить немного яда – все приятные новости воспринимаются лучше с толикой негатива.
– Не буду вам мешать исследовать нашу скромную учебную территорию, – радостно воскликнула Катрин. А после почему-то прикусила нижнюю губу. – Скажи, что в этом сезоне Хелене удалось уговорить тебя пойти на венчальную ночь, – обращалась она исключительно ко мне, игнорируя Трэвиса.
Венчальная ночь. Сколько раз подруги уговаривали меня пойти с ними на праздник, но в моём расписании обычно появлялись другие важные дела, такие как проверка нового заклинания, чистка Мрака, полёты над академией, однажды – даже не совсем приятное общение с Аластером. Но всё ради того, чтобы не идти ночью туда, где собиралась толпа народа. А народ скапливался практически везде, это ведь праздник, который так любили жители всего континента. Где бы сейчас были многие дети, не приди их родители однажды на венчальную ночь?
Я хмыкнула. Много чести этому празднику.
– Она бросила все попытки ещё в первый весенний месяц, – отметила я, кинув выразительный взгляд на подругу. – Но я подумаю.
– Это уже маленькая победа, – Катрин снова улыбнулась, помахав нам с Трэвисом рукой.
Девушка направилась не на тренировочное поле – там Сэм и Рик активно нападали на Хелену, сбивающую их потоками воздуха. Она же свернула в противоположную сторону.
Какие же мы трое разные. Если поставить рядом меня, Хелену и Катрин, можно будет заметить не только внешние различия, но и поведенческие привычки. В глубине каждой из нас скрывалось что-то своё, и то, что мы показывали – лишь малое по сравнению с тем, что чувствовали.
– На чём мы остановили рассказ? – спросила я у Трэвиса, молчавшего всё это время.
– Про урожай и торговлю, – скучающим голосом отозвался парень. Это он ещё не начал изучать политику.
– Ах да, точно, – кивнула я, махнув рукой. Он поспешил за мной, и мы направились в сторону учебного здания академии. – Про разделение государства на королевства. В настоящее время есть приверженцы двух замыслов: объединить три королевства в одно, либо оставить всё как есть.
– А ты на чьей стороне?
Я поморщилась в надежде, что Трэвис не заметит этого.
– Разделение королевств стало необходимым в то время, – лучше продолжить, просто проигнорировав вопрос. – Разделились и люди, – тяжёлый вздох. – По внешности, характеру, одежде и укладу жизни. Ретриханцы холодны, резки и грубы, но при этом красивы, – рассуждала я, вспоминая всех ретриханцев или полукровок, которых знала. – У них почти всегда чёрные или тёмно-каштановые волосы. Ярко-синие, голубые или серо-голубые глаза.
Трэвис побледнел, остановившись. На миг он словно забыл, что нужно дышать, и уставился в одну точку. Я приблизилась, но он выставил руку вперёд, требуя не вмешиваться. Что-то в рассказе о ретриханцах его смутило. И я даже догадывалась, что именно.
Чёрные волосы. Его мать была ретриханкой, точнее, магом со смешением кровей – всё-таки Фергус, её отец, вадраханец. В Трэвисе тоже была эта смесь. Ещё один пункт, по которому его вряд ли когда-то допустили бы к трону – полукровки не правили государствами.
– Шактаханцы отличаются своей вспыльчивостью, – я продолжила рассказ, сделав вид, что упустила замешательство Трэвиса. И подняла руку, намереваясь раскрыть дверь магией, но меня опередили.
Вытянув руку вперёд, мой ученик распахнул её, но не физической, а магической силой. Да так, что дверь чуть не слетела с петель, ударившись о стену. Эта дверь точно когда-нибудь развалится.
Я удивлённо вскинула брови – какая мощная магическая энергия струилась по венам Трэвиса! Вероятно, Лилиан не только рассказывала ему о том, кем он являлся на самом деле, но и тренировала его. И теперь сложно было представить, сколько загадок таилось в этом человеке.
– Не обижусь, если юноша пройдёт первым, – саркастическим тоном предложила я, полуоборачиваясь к нему.
– Предоставлю эту возможность леди, – Трэвис манерным жестом пригласил войти в академию.
Я замерла, наклонив голову набок, закусила нижнюю губу и неподдельно глубоко вздохнула.
Брови Трэвиса сдвинулись к переносице.
– Тебе никогда не открывали дверь? – он удивился.
– Только младшие по званию, – пробормотала я больше для себя, чтобы напомнить, кем являлась.
Младшие по званию. Это всегда было связано с военной службой. Всё, что в последнее время меня окружало, было связано со службой в гвардии.
Мы вошли в здание, проходя через первое помещение с тремя дверями.
– Как я уже сказала ранее, шактаханцы отличаются своей вспыльчивостью.
Проходя дальше, я провела Трэвиса мимо охранного поста, мимо раскрашенных дверей, вдоль длинного коридора академии. Пока мы шли, рассказ о народах продолжался.
Шактаханцы, живущие на юге, обладали золотистым, тёплым каштановым и медно-рыжим цветом волос. Глаза у них могли быть зелёными, голубыми, иногда серыми, реже карими. И, наконец, дошла очередь до вадраханцев. Обладателей светлых, пепельных, светло-русых волос и всех оттенков карих глаз. Реже – серых.
Как у меня. Но у меня это скорее семейное.
Остановилась я только у дверей, открывающих путь в другой длинный коридор. Светло-деревянные двери со стеклянными вставками позволили увидеть столпотворение молодых ребят и снующих между ними взрослых разных возрастов и внешности.
Приём магов на первый уровень.
Над столом, за которым сидела женщина-вадраханка с пепельными волосами, затянутыми в пучок на голове, склонилась девушка с тёмными волосами и кристально-голубыми, словно горный хрусталь, глазами. Ретриханка держала в руках книги и исписанные листы. Вдалеке я заметила шактаханку с рыжими волосами и зелёными глазами. Такими же яркими, как у Хелены. В подруге текла шактаханская кровь. И половина ретриханской.
Во мне же только вадраханская. Нас называли «чистокровными» семьями. Раньше разделение было куда жёстче: отсутствие возможности заключать браки между жителями разных государств, служить в королевской гвардии другого королевства. А сейчас сплошь и рядом жили полукровки, к которым спокойно относились и на государственной службе (я вспомнила про Перси), и в гвардии (теперь про Колмана), и в академии.
Заметив взгляд Трэвиса на себе, я криво усмехнулась. Наверняка анализировал внешность, пытаясь понять, к какому народу я принадлежала. Но не успел он хоть что-то сказать, как вдруг моё внимание привлекла одна особа из толпы новичков. Девочка небольшого роста с пепельными волосами, заплетёнными в косы, которые были собраны на затылке. Несмотря на миловидную причёску, она внушала ужас и страх. Острые черты лица – даже подбородок и скулы были отточены, как у фарфоровой куклы. Хищным взглядом она убивала каждого, кто попадался на её пути.
«Не может быть», – второй раз за день подобные мысли посещали меня. И второй раз были связаны с одной и той же семьёй.
Сердце учащённо забилось, дыхание перехватило, и я, не осознавая, что делала, резко дёрнула Трэвиса за рукав рубашки, уводя прочь от коридора с толпой. Быстрым шагом, сталкиваясь с другими учениками академии, мы поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. И только тогда я замедлила темп, прижимаясь к стене. Тяжело дыша, я прикрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться.
– Чёрт, чёрт, чёрт! – я била кулаками ближайшую стену с портретами. Маска равнодушия спала.
Поймав мой взволнованный взгляд, Трэвис отвернулся и принялся разглядывать портреты. Чтобы успокоиться, я тоже обернулась к ним. С одного из портретов на нас смотрела женщина с короткими пепельными волосами и карими глазами, золотая табличка под рамой гласила: «Директор академии Беатриса Бёрнхард». Со следующего портрета на меня глядел Фергус – моложе, с искрой во взгляде, одетый в праздничный кафтан. Табличка вещала: «Главный профессор академии Фергус Берг». Дальше по коридору стена заполнялась портретами преподавателей академии. Учили нас самым разным дисциплинам: от верховой езды до защитной магии и некромантии.
Кинув взгляд на спокойно стоящего Трэвиса с невозмутимым выражением лица, я медленно выдохнула, но вдруг почувствовала, как накатывают волны жара. Учащённое сердцебиение болью отдавалось в груди. «Ещё несколько дней назад, до смерти короля, всё было по-другому».
– Так и будем молчать или ты всё-таки расскажешь, что происходит? – прозвучало довольно властно. – Стоит прекратить играть в «знаю-не знаю». Я полдня хожу за тобой и до сих пор не могу понять, зачем меня притащили сюда. Вчера твои реакция и поведение нравились мне больше, – признался он. Я хмыкнула. Мы вчера даже толком не поговорили. – Ты так уверенно и ловко сняла кандалы, поставив точку в этом вопросе. Никто – ни Фергус, ни Рик с Сэмом – не рискнули испытывать твоё терпение.
Мои слова здесь что-то значили. Для Рика с Сэмом я всё ещё оставалась капитаном и, надеюсь, что и просто верной подругой. А Фергус знал о своей провинности. И стоило же нацепить кандалы на собственного внука, да ещё привести меня к нему! Это издевательство высшей степени.
Выпустив пар, прислонилась лбом к стене, прикрывая глаза. Я молчала – вряд ли сегодня Трэвису удастся вытянуть из меня хоть какую-то полезную информацию. Пряди пепельных волос упали на лицо, расслабившееся после волн эмоций. Так сразу и не скажешь, что ещё минуту назад я колотила стену кулаками.
– Что произошло? Кого ты увидела? – Трэвис не бросал попытки узнать правду.
Он имел на это полное право: его привезли в этот мир насильно. Заперли в темнице, потом переместили в академию. Никто не говорил ему, зачем его здесь держали. Вероятно, потому что и сами не знали. Я с трудом представляла, что мы будем делать дальше. Гвардейцы считали, его можно посадить на трон. Беатриса сказала, что им нужен Трэвис. А Фергус поручил его обучать. И я лишь следовала их просьбам и приказам. Как и всегда, я исполняла чьи-то приказы. И больше не могла отдавать их сама.
В груди клокотало от накатывающего и пропадающего раздражения. Оно ударяло, словно волна, приходящая к берегу и мерно отступающая от него. Я сильнее сжала руки в кулаки.
– Это связано с моей семьёй, – хриплым голосом произнесла я.
Лёд тронулся. Я сделала маленький шаг по направлению к нормальным отношениям с человеком. Вряд ли Трэвис захочет обучаться и занимать трон, если не сможет доверять хоть кому-то из академии. Пусть этим человеком стану я.
Вскинув голову, я выпрямилась и глубоко вздохнула, пряча страх с гневом в недрах души. Проследив за реакцией Трэвиса, во взгляде которого исчезла злость, сменившись хитрым блеском, я поняла, что моё лицо вернулось в привычное состояние. Холод и уверенность во взгляде, как и учили.
– А я их ненавижу.
Трэвис опешил. Смешинки исчезли из его взгляда. Видимо, это было слишком даже для него. Парень так и прирос к месту, где стоял, пока я, медленно обходя его, скрывалась в глубине тёмных коридоров академии.
Эти два предложения стали моим максимумом в нормальном общении. Я невесело улыбнулась собственным мыслям.