Глава 2.
– Ч-что?
И почему этот вопрос задавала я? Неужели Фергуса нисколько не смущало, что фамилия внебрачного сына короля схожа с его? Берг. Когда-то Фергус рассказывал о семье: он в одиночку растил дочь, но девушка пропала более двадцати лет назад. Не она ли мать внебрачного принца?
Фергус молчал, поджав губы. Он смотрел куда угодно, только не на нас. Избегал моего недоумённого взгляда. Не желал ни с кем разделять свои мысли. О чём же он думал в этот момент? Ведь наставник определённо знал больше, чем показывал и говорил.
– Его Высочество просил не просто разыскать парня, но и узнать всё о его родословной, – сообщил Йор. – Он знает, кто его мать.
– Что с ней случилось?
Я устала в немом изумлении таращиться на Фергуса, прячущегося не только от моего взгляда, но и от малейшей возможности раскрыть правду, поэтому сразу перешла к делу. Гвардейцы сегодня болтали больше обычного.
– Лилиан Берг умерла десять лет назад.
Тишину разрезал вскрик. От неожиданности я вздрогнула и повернулась в сторону директорского стола. Беатриса стояла, опираясь трясущимися руками на документы, лежащие на столе. Дрожь охватила всё тело женщины. Фергус тоже пошатнулся и ухватился за стоящий рядом стул. Но тот не выдержал веса наставника – его ножки подогнулись, с треском разваливаясь. Мы с Хеленой среагировали первыми, рванув к преподавателю. Поддерживая, мы усадили его в кресло. Мужчина широко распахнул глаза, забывая моргать.
Беатриса опустила голову, признавая потерю. Женщина села обратно в кресло и, сцепив пальцы на уровне лица, уронила на них голову. Я кивнула Хелене, и она подошла к столу директрисы, осторожно забирая графин с водой и пустой стакан.
Пока девушка заботилась о преподавателе, я старалась не смотреть в их сторону. Смерть близкого человека невозможно было пережить до конца, особенно так скоро. Пройдет время, и заботы, которыми мы себя окружим, обязательно затянут нас в водоворот ежедневной рутины и событий. Но боль никуда не уйдёт. На её месте образуется пустота, которую будет невозможно чем-то заполнить.
Это случится и с Фергусом. Он сильный – переживёт. Но в сердце останется боль, которая изредка будет ныть, напоминая о себе. Напоминая об утрате.
Вероятно, через это же пришлось пройти тому парню по имени Трэвис. А теперь он сидел в темнице дворца и наверняка даже не задумывался о том, как Аластер хотел распорядиться его жизнью. А ведь само его существование могло изменить многое: окончить войну с Духами, объединить королевства, изменить отношение к ведьмам. И, видимо, кто-то в этой комнате разделял мои мысли.
Брик пристально следил за мной всё это время.
«Орион» больше не подчинялся мне, и даже если бы я захотела, только нарушила бы устав, похоронив остатки своей карьеры. И не только своей. Если ребята подчинятся мне, а не новому командиру, тоже нарушат устав, подвергнув нас и королевство опасности. Я уже молчала о том, что будет, если Аластер узнает о похищенном наследнике. Нам мог помочь только один человек.
– Аластер знает о происхождении Лилиан, – нарушил затянувшееся молчание Йор. – И явно собирается что-то предпринять в отношении вас, – он многозначительно взглянул на Фергуса.
– Отстранение Пенелопы тоже может быть с этим связано, – равнодушно произнёс Брик.
– Отстранение? – три голоса прозвучали в унисон. Даже Фергус, кажется, забыл о смерти дочери, сосредоточив внимание на моей фигуре, скрытой в полумраке кабинета.
Я отвела взгляд, теперь повторяя за Фергусом и избегаяя внимания присутствующих. Брику лишь бы позлорадствовать – ничего не менялось. Наверняка он довольствовался моим провалом. Наши отношения не ладились достаточно давно. Но я больше не могла позволить себе молчать.
– Даже если бы я захотела спасти наследного принца, не смогла бы, – я гордо вскинула голову, – потому что «Орион» больше не подчиняется мне.
– Бред, – грубо вставила Хелена. – А кому мы, по-твоему, подчиняемся?
– Капитану Марку Колману, – отчеканила я.
– Колману? – Беатриса поморщилась. – Не нравится мне это, – она покачала головой.
Знали бы они, как МНЕ это не нравилось. Но кто я такая, чтобы спорить с Его Высочеством, принцем и регентом Вадрахана?
– Ты ещё расскажешь мне, что здесь произошло в моё отсутствие, – вмешался Фергус, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу.
– Ты куда? – окликнула его Беатриса. – Мы должны забрать мальчишку из темницы.
– Мы? – ощетинился вдруг наставник, оборачиваясь к директрисе. – Кто – мы? Я не военный, но ты знаешь, Беатриса, как я отношусь к Уставу. И я не позволю, чтобы моя ученица нарушила не только его, но и закон! – последние слова он прокричал, указывая на меня пальцем.
Я хмыкнула. Закон. Не думала, что держать наследного принца, да и просто невиновного человека в тюрьме всё же законно. Хотя власть иногда так трактовала законы, что нам, простым смертным, даже не снилось. Сегодня закон был на твоей стороне, а уже завтра – нет. А человек, впрочем, ничего и не сделал. Хоть я всегда и подчинялась власти, всё равно сохраняла свое мнение на этот счёт. И как военный не могла высказывать его вслух.
– Это твой внук! – прикрикнула Беатриса, заставив вздрогнуть всех, кто находился в кабинете. – Йор, Брик, выйдете, пожалуйста, – попросила она более спокойным голосом.
Но солдаты не шелохнулись, продолжая стоять на месте. Женщина хмыкнула, отведя взгляд. Поджав губы, она уставилась на единственное окошко, находящееся в помещении. Маленькое и круглое – оно практически не пропускало дневной свет.
– Просьба всем военным покинуть кабинет, – спокойный холодный голос Беатрисы пугал больше крика.
Гвардейцы переглянулись, Брик кивнул и они, одновременно поклонившись, покинули кабинет директора.
– Всем военным, – добавила Беатриса. Она перевела взгляд на меня, а затем на Хелену.
Я посмотрела на подругу и кивком головы указала на дверь. Мы тоже мешали. Беатриса желала поговорить с Фергусом без посторонних глаз и ушей. Как будто что-то изменилось бы. Если наставник принял какое-то решение, переубедить его в силах только приказ короля, и то не факт.
Я первая вышла из кабинета Беатрисы, оказавшись в приёмной, наполненной растениями. Йор с Бриком стояли, опираясь на стены. Пока их никто не видел, солдаты могли позволить себе вольное поведение.
Хелена облегчённо выдохнула, когда за нами закрылась дверь директорского кабинета.
– Что за шутки с отстранением? – накинулась девушка на меня.
– Это не шутки.
Да моему самообладанию позавидовала бы сама королева!
Хелена насупилась, сдув упавшую на лицо чёрную прядь, которая выбилась из причёски.
– Это несправедливо, – возразила она. – За что?
– Власть редко отчитывается перед нами о своих решениях, – отозвался Брик из тёмного угла. Мужчина отошёл от стены и приблизился к нам. – Я не злорадствую, – он положил руку мне на плечо.
За столько лет гвардеец научился видеть меня насквозь.
– Представляете, как всё может измениться с приходом нового правителя? – воодушевлённо спросила Хелена. – Ещё король Грегор планировал объединение, но не успел, Вивьен желала продолжить дело отца, но…
– Что может сделать шестнадцатилетняя девчонка? – словно прочитал мысли девушки Йор, который вслед за напарником вышел из темноты, скрывавшей его до этого момента.
– Если она вообще доживёт до совершеннолетия, – буркнул Брик. Он сжал руку, лежавшую на моём плече. – Твоя первостепенная задача – защита королевы.
– Но Орион…
– Ты услышала меня? – Брик наклонился к моему лицу. Его серые глаза напоминали металл. И сейчас в полумраке приёмной в этом взгляде особенно ощущалась сталь.
– Защита королевы, – эхом повторила я.
Или нового короля.
Мы просто глупцы и идиоты, если считаем, что в одиночку смогли бы не только выкрасть наследного принца, но и привести его к власти. Это уму не постижимо. Но перспектива воевать ещё неизвестно сколько лет подряд тоже не казалась привлекательной. Среди высоких чинов при дворе давно ходили слухи об объединении. Королева Оливия – дочь покойного короля Ингольда, нынешняя королева Шактахана – на одном из королевских Советов предложила правителям объединить все три королевства, вернув земли в то состояние, в котором они находились тысячу сто тринадцать лет назад до катастрофы и разделения. Среди простого народа существовало два мнения: одни ратовали за возвращение единого государства Тардрагон, другие довольствовались тремя королевствами и не желали объединяться. Это оправдывалось некоторыми историческими тонкостями.
Я слышала лишь рассказы и легенды о том, как было раньше, когда Тардрагон существовал как единое государство, не расколотое на три королевства. Поэтому не могла судить наверняка, но считала, что объединение земель помогло бы, наконец, выиграть войну с Духами. Прекратились бы распри между королевствами за территории. Учёные смогли бы заняться исследованием потерянных островов, которые пока не принадлежали ни одному королевству и пустовали где-то в океане. В объединённом государстве установилось бы равенство всех слоёв населения, в том числе признание прав ведьм. Людей бы не делили на категории по внешним признакам, чаще бы на свет рождались такие красивые маги, как Хелена, со смешением кровей.
– Невозможно сломать вековой порядок, – словно прочитав мои мысли, произнёс Брик.
– Но можно попробовать что-то изменить, – поддержал его Йор.
И в этот момент дверь директорского кабинета отворилась, выпуская из помещения Фергуса и Беатрису. Наставник обвёл нас хмурым взглядом. Директриса спрятала руки за спину и уверенно улыбнулась. Я поёжилась. В груди закрались неприятные сомнения – неужели мы действительно будем пробираться в королевскую темницу? И ради чего? Ради мнимых изменений, которые могут наступить с приходом новой власти? Ведь если как следует обучить этого парня, рассказать ему историю нашего мира, посвятить в те положительные исходы, которые возникнут вследствие объединения королевств, можно будет многое изменить. Через него получится управлять государством. Если во главе Вадрахана встанет кто-то более взрослый, Вивьен не придётся жертвовать собой и своими интересами.
Грегор растил дочь с одной лишь целью – она займёт трон и будет управлять королевством. Но он не видел ничего, кроме этого. Не желал признавать истинные желания дочери. Как бы сильно мы ни отличались с Вивьен, я всем сердцем хотела, чтобы она жила своей жизнью, о которой мечтала всё это время.
Пусть всё пойдёт крахом. Если ничего не делать – ничего не изменится.
Во имя короны.
Не дожидаясь оглашения решения, я прикоснулась кончиками пальцев к кольцу в виде летучей мыши на правой руке. Аметист между крыльями зверька засветился фиолетовым цветом. Я прикрыла глаза.
«У меня есть новость, от которой ты точно упадёшь в обморок. Буду ждать через два часа на нашем месте».