И кого вы не научите летать, того научите — быстрее падать! —
21 Я люблю храбрых; но недостаточно быть рубакой — надо также знать, кого рубить! И часто бывает больше храбрости в том, чтобы удержаться и пройти мимо — и этим сохранить себя для более достойного врага! Враги у вас должны быть только такие, которых бы вы ненавидели, а не такие, чтобы их презирать. Надо, чтобы вы гордились своим врагом, — так учил я уже однажды. Для более достойного врага должны вы беречь себя, о друзья мои; поэтому должны вы проходить мимо многого, — — особенно мимо многочисленного отребья, кричащего вам в уши о народе и народах. Сохраняйте свои глаза чистыми от их за и против! Там много справедливого, много несправедливого: кто заглянет туда, негодует. Заглянуть и рубить — это дело одной минуты: поэтому уходите в леса и вложите свой меч в ножны! Идите своими дорогами! И предоставьте народу и народам идти своими! — поистине, темными дорогами, не освещаемыми ни единой надеждой! Пусть царствует торгаш там, где все, что еще блестит, — есть золото торгаша! Время королей прошло: что сегодня называется народом, не заслуживает королей. Смотрите же, как эти народы теперь сами подражают торгашам: они подбирают малейшие выгоды из всякого мусора! Они подстерегают друг друга, они высматривают что-нибудь друг у друга, — это называют они добрым соседством. О блаженное далекое время, когда народ говорил себе: Я хочу над народами — быть господином! Ибо, братья мои, лучшее должно господствовать, лучшее и хочет господствовать! И где учение гласит иначе, там — нет лучшего.
22 Если бы эти — имели хлеб даром, увы! о чем кричали бы они! Их пропитание — вот настоящая пища для их разговоров; и пусть оно трудно достается им! Они хищные звери: в их слове работать — слышится еще и грабить, в их слове заработать — слышится еще и перехитрить! Поэтому пусть оно трудно достается им! Так должны они стать лучшими хищными зверями, более хитрыми, более умными, более похожими на человека: ибо человек есть самый лучший хищный зверь. У всех зверей человек уже ограбил добродетели их; поэтому из всех зверей человеку наиболее трудно достается пропитание его. Только еще птицы выше его. И если бы человек научился еще и летать, увы! — куда бы не залетала хищность его!
23 Я хочу видеть мужчину и женщину: одного способным к войне, другую способную к деторождению, но обоих способными к пляске головой и ногами. И пусть будет потерян для нас тот день, когда ни разу не плясали мы! И пусть ложной назовется у нас всякая истина, у которой не было смеха!
24 Заключение ваших браков: смотрите, чтобы не вышло оно плохим заключением! Вы заключили слишком быстро: отсюда следует — осквернение брака! И лучше еще осквернить брак, чем изогнуть брак, изолгать брак! — говорила мне одна женщина: Да, я осквернила брак, но сперва брак осквернил — меня! Плохих супругов находил я всегда самыми мстительными: они мстят целому миру за то, что уже не могут идти каждый отдельно. Поэтому я хочу, чтобы честные говорили друг другу: мы любим друг друга; посмотрим, можем ли мы продолжать любить друг друга! Или обещание наше будет недосмотром? — Дайте нам срок и недолгий союз, чтобы видели мы, годимся ли мы для долгого союза! Великое дело — всегда быть вдвоем! Так советую я всем честным; и чем была бы любовь моя к сверхчеловеку и ко всему, что должно наступить, если бы я советовал и говорил иначе! Расти не только вширь, но и ввысь — о братья мои, да поможет вам сад супружества!
25 Кто умудрен в старых источниках, смотри, тот будет в конце концов искать родников будущего и новых источников. — О братья мои, еще недолго, и возникнут новые народы, и новые родники зашумят, ниспадая в новые глубины. Ибо землетрясение — засыпает много колодцев и создает много томящихся жаждою; но оно же вызывает на свет внутренние силы и тайны. Землетрясение открывает новые родники. При сотрясении старых народов вырываются новые родники. И кто тогда восклицает: Смотри, здесь единый родник для многих жаждущих, единое сердце для многих томящихся, единая воля для многих орудий, — вокруг того собирается народ, т. е. много испытующих. Кто умеет повелевать, кто должен повиноваться — это испытуется там! Ах, каким долгим исканием, удачей и неудачею, изучением и новыми попытками! Человеческое общество: это попытка, так учу я, — долгое искание; но оно ищет повелевающего! — — попытка, о братья мои! Но не договор! Разбейте, разбейте это слово сердец мягких и нерешительных и людей половинчатых!
26 О братья мои! В ком же лежит наибольшая