«Кто ты, человек или существо бестелесное?» – спросил однажды преподобного один сирийский священник. О, конечно, не Юлиан, мудрец плачущий, не Гелиогабал, шут пляшущий, а св. Симеон Столпник, венчанный тиарою звездного неба и возносящийся на небо, как солнечный луч, в колеснице Матери, – истинный поклонник Аттиса-Атласа!
Может быть, хорошо, что воздвигнут был столп во славу Аттиса, и что стоял на нем св. Симеон, во славу Христа; но нехорошо, что никто никогда не задумался об этих двух столь противоположно подобных столпах – двух центрах исполинской параболы, по которой движется мир все еще слепо, не зная куда, к спасению или погибели.
XIX
Аттис нам уже не страшен. Дух нечистый, некогда вселившийся в древний, запустелый дом его, вышел из него давно и вошел в другие дома, новые: сколько их, для него готовых, выметенных и убранных, в самом христианстве! Древний соблазн, превращавший тень в тело, заменился новым, превращающим тело в тень, Христа – в миф. Но мы уже видели, что «крещеные боги» Атлантиды неповинны в этом соблазне.
И снова Аттис – распятый Эрос – ложится смиренно тенью к ногам распятого Господа, и ведет к Нему всех, кто хочет идти.
XX
Душ человеческих вечный Возлюбленный, нежный, как розовый цвет миндаля, грустный, как темная фиалка Дарданийских лугов, Пастырь человеческих душ – белых коз на берегу земного Галла, белых звезд на берегу небесной Галаксии, – играет Аттис на камышовой свирели, elêgn, фригийских пастухов (Perrot et Chipiez, Histoire de l’art dans l’antiquité, t. V, 28) элегию, грустную песнь любви, с такою небесною сладостью, что люди уже были раз и, может быть, снова будут готовы отдать за нее все радости земли.
XXI
Имя Аттиса древнейшее, – Papas, a имя небесной Матери его, земной Возлюбленной, – Mama. Как любили друг друга Папа и Мама, – вот о чем незапамятно-древний миф Кибелы и Аттиса, вечно повторяющийся сон человечества, детская сказка об Отце Небесном и Матери Земле.