«Слову матери внимай, как слову Божиему», – сказано в надписи Уракагины, древнейшего царя Лагашского (Jeremias. Handbuch, 333).
Кровавая месть, Моисеем не отмененная, отменяется по законам царя Гаммураби, в начале III тысячелетия. «Всякой тяжбе конец» – простая клятва, а клятвопреступление вовсе не предвидится. Когда обвиненный в утайке чужого наследства клянется во храме Шамаша: «От соломы до золота ничего у меня не осталось», то судья объявляет его оправданным (ib., 337).
«Да не обидит сильный слабого» – в этом весь закон Гаммураби (H. Grossmann. Altorient. Teste, I, 168).
«Двадцать мужей войдут в эту землю, – и ни один не будет обижен; пес забежит, и пса не убьют», – вот чем Вавилон славится, как «земля земель» (О. Weber. Die Litter. d. Babyl. u. Assyr., 224).
XXIV
Та же, как в Египте, – милость, мирность, невоинственность.
Уже самым строением земли опустошительность войн исключается. Сеть каналов – живая сеть кровеносных сосудов: перерезать их – убить страну, не только чужую, но и свою.
Царь Гудэа (около 2600 г.), посвящая новый храм богу, объявляет на семь дней всеобщий мир, братство и равенство, как бы царство Божье на земле (ib., 220).
«Царство мое осенил я сенью благодатною, людей Шумера и Аккада умирил на лоне моем», – говорит законодатель Гаммураби (H. Grossmann. Altorient. Teste, I, 163). Так последнее слово закона – мир всего мира.
XXV
То же солнце мира в Вавилоне, как в Египте; но и здесь, как там, не восход, а закат: чем глубже в древность, тем ярче свет, как будто самый источник его – позади, в той для нас неисследимой древности, которую миф Платона называет Атлантидою.
XXVI
Посейдон научил атлантов божественной мудрости (Plato. Crit). Посейдон – бог моря, и вавилонский бог мудрости, Эа (Еа) – тоже. Бероз (Berossos), вавилонский жрец во дни Александра Великого, вспоминает древнее сказание о том, как бог-рыба, Оаннес-Эа, выходя из моря, учит допотопных людей мудрости (Babyloniaka, Fragm.). «Читать камни времен допотопных» и значит по-вавилонски: «учиться мудрости».