перешли к опытам, когда мы находились в разных концах города.
Успешность была одинакова. Связь была так хорошо налажена, что не терялось
ни одной минуты наблюдений. Все фиксировалось самым точным образом.
Один только дефект в этой работе одинаково волновал всех участников опыта.
Это то, что девушка все же была предупреждена об опытах. Но все делалось
так ловко и аккуратно, что об опытах она не знала. Это доказывалось тем,
что она до самого последнего момента, до самого последнего опыта спрашивала
нас, когда же. наконец, начнутся опыты с нею.
Поясню, подопытная издавала эти вопросы, не догадываясь и не подозревая,
что происходит с пей. Заслуживает внимания и интересна сама техника, то,
как проводилось воздействие. Вот как описывал это врач-психиатр доктор
Котков:
«Я садился в удобное кресло в абсолютной тишине. Закрывал глаза. Мысленно я
шептал своему объекту слова внушения: «Спи! Спи! Спи! » Это я назову первым
фактором мысленного внушения.
Второй фактор. Я до галлюцинаторности или до самой яркой сновидности
представлял себе образ объекта. Я рисовал ее в своем воображении глубоко
спящею, с закрытыми глазами.
И, наконец, третий фактор. Я считаю его самым важным. Я назову его фактором
хотения. Я сильно желал, чтобы девушка уснула. Наконец, это желание
переходило в уверенность, что она уже спит, и в какой-то своеобразный
экстаз торжества удачи.
Я отмечал этот момент и прекращал опыт. Время точно фиксировалось. Я ждал
сигнала начать пробуждение и проводил его по тому же методу. Снова
сигнализировал о пробуждении объекта. Пробуждалась она также в момент моей
сигнализации. Все эти три фактора действовали одновременно длительностью в
3-5 минут».
Важно отметить то обстоятельство, что воздействие осуществлялось именно
через образ, который индуктор формировал в своем сознании. Приведу в этой
связи свидетельство другого исследователя, профессора К. И Платонова, также
проводившего опыты с дистанционным воздействием:
«Важно отметить, что когда я оказывал воздействие на испытуемую в форме
мысленного приказа — «Засыпайте! «, «Спите! «, то последний был всегда
безрезультатен. Но при моем зрительном представлении образа и фигуры
заснувшей М. (или же проснувшейся М.) эффект всегда был положительным».
Деталь эта представляется мне многозначительной по той причине, что
создание «образа» и потом мысленное «наведение» его на объект, т. е. на
конкретного человека — это испытанный колдовской прием. Неизвестно, знали
ли о нем исследователи или, что более вероятно, пришли к нему случайно, в
ходе эксперимента, но это, пожалуй, и не столь важно, как сама эта общность.
Расстояние в таких опытах не имеет значения. Это обстоятельство характерно
и для воздействий, которые колдун, или шаман проводит в отношении своей
жертвы. В одном из экспериментов, например, усыпление и пробуждение
подопытного осуществлялись на расстоянии около двух тысяч километров.
Индуктор воздействовал из Севастополя на женщину, находившуюся в Ленинграде.
Доктору Коткову принадлежат также опыты по «вызову перципиента», которые он
в свое время проводил в Харькове. Объектом воздействия была
девушка,студентка 18-19 лет. Находясь у себя в квартире во время, строго
обусловленное с другими участниками опыта, доктор Котков мысленно вызывал
подопытную в лабораторию. «Когда наступал «экстаз удачи», — рассказывает
Котков, — я прекращал опыт и шел в лабораторию. Обычно я или заставал
девушку уже там, или она приходила немного позже меня. Когда у нее
спрашивали: зачем она пришла, она обычно отвечала смущенно: — Не знаю…
Так просто… Захотелось придти…» И снова приходится констатировать —
прием, который использовал экспериментатор, хорошо известен в сфере
магических знаний. Правда, порой им неосознанно пользуются и люди,
наделенные просто сильным воображением. Интересно, что точно так же не
догадываясь, что прибегает к колдовскому приему, поступал иногда и Гете.
«В молодости, — рассказывал он Эккерману, — со мной случалось нередко, что
если во время моих уединенных прогулок мною овладевало сильное желание
видеть мою возлюбленную, то я принимался думать о ней до тех пор, пока она,
наконец, ко мне не приходила.
— Мне не сиделось дома, — говсрила она мне о своем ко мне приходе, — я
ничего не могла с собой поделать, не могла не прийти».
Другой писатель, Марк Твен, также пользовавшийся этой своей способностью,
прибегал к более усложненному приему воздействия. «Когда мне надоедает
ждать вести от кого-нибудь, — вспоминал