ТАГАНСКИЙ ПЕРЕКРЕСТОК

что именно с ним, с Дмитрием Орешкиным, говорил перед смертью могущественный Ибрагим Казибеков.
     «А ведь узнают! — Димку прошиб пот. — Там же дома вокруг! Меня в окно могли видеть!»
     Ноги ослабли.
     — Это, наверное, из-за автосервисов, — продолжил между тем мужичок. — У меня племянник в автосервисе работает. Говорил, что Казибеков к автосервисам подбирался. Под себя хотел подмять. А это же какие деньги, да?
     — Да…
     — Есть еще сигареты?
     — Пожалуйста.
     — Вот и подумай. В автосервисах небось своя мафия. Там ведь такие деньги крутые вертятся. А Казибеков наехал. Вот его и грохнули. Точно говорю — всё дело в автосервисах. Или в бензоколонках — тот ещё бизнес…
     — Территорию он не поделил! — подал голос другой знаток.
     — Какую еще территорию? — взвился мужичок.
     — Знамо какую: московскую. Славяне ее себе вернуть хотели, а Ибрагим на дыбы. Вот его и шлепнули. Чтобы не зарывался, значит.
     — А я говорю — автосервисы!
     Димка, не сводя глаз с собеседников, сделал два шага назад. Толпа зевак послушно расступилась, выпустила Орешкина на волю и вновь сомкнула ряды.
     — Славяне!
     — Автосервисы!
     Орешкин медленно брел к метро.
    
     Была у Димки мысль выбросить перстень. Была.
     Массивное кольцо оттягивало карман, жгло тело, леденило душу. Тяжесть его заставляла ноги подгибаться. А кровь на нем — чужая кровь — вызывала дикий страх. Пальцы дрожали, перед глазами плыло, казалось, выброси перстень — и все пройдет. Как рукой снимет. Потому что в этом случае ты ни при чем.
     Но…
     «Поздно, русский, поздно…»
     Когда они придут, а, бредя к метро, Димка почти не сомневался в том, что его обязательно найдут, то лучше странный подарок отдать, чем рассказывать, в какую помойку его выбросил.
     Да и о деньгах старик чего-то говорил…
    
* * *
    
     Насилие всегда считалось одной из низших форм человеческих взаимоотношений. Если ты силен — дави на соперника, используй свой авторитет, репутацию, в какие-то моменты угрожай, в какие-то — иди на компромисс. Иногда, ради получения грандиозного приза, достаточно поступиться сущей мелочью. Другими словами — разговаривай.
     Надо ведь хоть чем-то отличаться от животных.
     Тех же, кто сразу пускает в ход кулаки, не любят. Лихая бесшабашность хороша в голливудских боевиках, но вызывает раздражение в реальной жизни. Об отморозках слагают легенды, но стараются их пристрелить при первой же возможности.
     Батоева тупым громилой не считали. Напротив, в криминальном мире Москвы Мустафа пользовался заслуженной репутацией человека умного и расчетливого. Конечно, коллеги по нелегкой профессии понимали, что Батоев непредсказуем — они и сами были такими же, — но отморозок? Нет, это не о нем.
     И потому, узнав о неожиданном и жестоком ударе по клану Казибековых, к Мустафе направили переговорщика — человека, которому одинаково доверяли и Батоев, и московские лидеры. Человека с незапятнанной репутацией.
     — Хороший чай, — похвалил Розгин, поднося к губам пиалу.
     — Освежает, — кивнул Мустафа.
     — И замечательное послевкусие.
     — Ты же знаешь — чаи моя слабость.
     — Единственная.
     Батоев тонко улыбнулся:
     — Не могу позволить себе больше.
     — Прекрасно тебя понимаю.