ТАГАНСКИЙ ПЕРЕКРЕСТОК

сна почти до утра.
     Включая и выключая ночник.
     Изредка всхлипывая.
     А на следующий день, вернувшись из школы, Катя нашла в почтовом ящике небольшую бандероль, отправленную на ее имя. В пакете, который она вскрыла прямо возле ящика, оказалась записная книжка и клочок бумажки с наспех нацарапанными словами: «Людмила Викторовна Засорова».
     Судя по датам рождения и смерти, Людмила Викторовна скончалась накануне.
    
* * *
    
     — Оба-на! Кого я вижу!
     Черная «шестерка» с тонированными стеклами резко остановилась, преграждая Кате дорогу к дому.
     — Кэт!
     Виталик всегда называл ее так: «Кэт». С претензией на знание английского.
     — Как дела, Кэт? Гуляешь?
     — Домой иду.
     — Прокатиться не хочешь?
     Виталик покинул водительское сиденье и подошел ближе, почти вплотную. Крепкий, широкоплечий, на полголовы выше девушки. Его побаивались. Его и Сулеймана из седьмого дома, что раскатывал по дворам на подержанном «бумере». Эти двое были последними людьми, которых Катя хотела бы встретить на пустынной вечерней улице. И вот на тебе — повезло.
     — Поехали?
     — Не хочу.
     — Почему?
     — Кэт, чего ты мнешься? Поехали на шашлык, пока погода хорошая! Зима скоро!
     Это Олег с переднего сиденья крикнул. И ухмыльнулся. А за его спиной, на заднем сиденье, Катя увидела улыбающуюся Зинку, держащую в руке банку с «Отверткой». И еще одного парня, Вовку, наверное, эти трое всегда вместе болтаются.
     Однокласснички, блин…
     Виталька верховодил, потому что его папаша владел двумя магазинами, двумя автостоянками и дружил с местным депутатом. Отсюда у сыночка и наглость: хвастался даже, что его менты боятся трогать, потому что у папаши связи и родственники. Правда это или нет, но случай с Зинкой, которую Виталька с приятелями еще в том году затащили на чердак, показал, что доля истины в его словах была, во всяком случае, жаловаться Зинка побоялась. А им только этого и надо. Впрочем, с другой стороны, этот случай не показателен: у Зинки отец пьет, мать забитая, защитить девчонку некому, лакомая добыча для уродов вроде Виталика. А вот когда Сулейман попытался затащить на «загородную прогулку» Ольгу, у которой старший брат только-только из армии вернулся, закончилось все тем, чем и должно было: Сулейман неделю, пока синяки с лица не сошли, из дому не показывался, а гипс с левой руки ему сняли только через месяц. И папашка сулеймановский, хозяин трех крупных палаток на рынке, связи свои поостерегся использовать, понял, что брат Ольги весь район, если надо, поднимет, а рынок — место уязвимое, неподвижное, его в карман не положишь и в родные горы не увезешь. Папашка сказал, что он без претензий и уважает мнение уважаемого брата уважаемой девушки.
     Сильных всегда уважают.
     Бегала, правда, по подъездам журналистка какая-то, искала следы «межнациональных столкновений», но ей доходчиво объяснили, что стравливать людей не надо. А что подрались молодые, так это дело житейское, молодые часто дерутся, кровь у них горячая.
     Кстати, о горячей крови, которая уже начинала закипать.
     — Поедешь с нами? — поинтересовался Виталик.
     — Нет.
     — А если я тебя ОЧЕНЬ попрошу?
     — Все равно не поеду.
     — Не нравлюсь?
     «Черт! Не зря, выходит, говорили, что он давно на Лешку зуб точит!»
     На мгновение Кате стало страшно: стемнело, вокруг никого, только дружки из «шестерки» ухмыляются да Зинка пьет. Улыбаться перестала, пьет «Отвертку» не отрываясь.