ТАГАНСКИЙ ПЕРЕКРЕСТОК

в пустом доме.
     Он молчит.
     Я говорю:
     — В доме, где нет жителей.
     Он отводит взгляд.
     Я говорю:
     — Чтобы никому не мешать.
     Он молчит.
     Я устаю ругаться.
     Я беру с тумбочки пачку сигарет, вытряхиваю одну из них на одеяло, подбираю и крепко сжимаю губами. Затем я возвращаю пачку обратно, беру зажигалку и прикуриваю.
     Какое-то время мы молчим.
     Между нами танцует дым.
     Потом он говорит:
     — Я не хочу жить один.
     Потом он говорит:
     — Одному мне плохо.
     Потом он говорит:
     — Я должен с кем-нибудь дружить.
     Он не врет. Я вижу — он не врет. Я знаю — он не врёт. Я ему верю.
     Но мне страшно.
     Я говорю:
     — Мне страшно.
    
* * *
    
     Я от них не сбежал: от Вальки и от Шамана.
     Остался.
     Почему?
     Потому что к тому времени я уже считал Вальку своим другом. Еще объяснения нужны? Нет? Я так и думал.
     Видеть во сне Вальку-ведьму я перестал. Несколько дней он давал мне на ночь горячее молоко с какими-то травами, после чего объявил, что мое восприятие притупилось до безопасного уровня. По всей видимости, так оно и было, потому что сны с тех пор я вижу крайне редко.
     Однако восприятие восприятием, но какая-то связь между нами возникла.
     И однажды весной…
     Я вскапываю огород.
     Приличный, надо сказать, огород, пятьдесят на пятьдесят метров, не меньше. Он окружен старым, но еще крепким забором и расположен сразу за деревенским домом, сложенным из толстых, потемневших от времени бревен.
     Я вскапываю огород.
     Плохо, что у Федьки полетел трактор. Если бы механизатор запил, поставить его на ноги не составило бы труда: особый отвар на ночь, и утром Федька пахал бы как проклятый. Но со сломанным трактором не справиться, на холодное железо отвары и заговоры не действуют, а время уходит. Вот и приходится махать лопатой.
     Я вскапываю огород.
     Полоску за полоской.
     Я работаю всю ночь. У меня ломит спину, а на руках появляются мозоли. Парочку из них я умудрился сорвать, и они неприятно болят.
     Очень яркий сон.
     Очень отчетливый.
     Как будто все происходит на самом деле.
     Когда Валька будит меня, я просыпаюсь совершенно разбитым, усталым и злым. От меня пахнет потом. Спину ломит. На руках — сорванные мозоли.
     В форточке появляется вернувшийся с ночных бдений Шаман. Увидев меня, котяра удивленно замирает.
     Валька спрашивает:
     — Что тебе снилось?
     Я удивленно разглядываю кровавые мозоли. Я с трудом заставляю себя подняться и присесть на кровати. Я почти умер.
     Я отвечаю:
     — Мне снилось, что я вскапываю огород.
     Валька бурчит одно-единственное слово:
     — Бабушка.
     Сначала я не понимаю:
     — Что бабушка?
     Но догадываюсь раньше, чем он успевает ответить.
     — Я отказался ей помогать, — объясняет Валька. — И она решила припахать тебя. Весна, старик, понимаешь, надо огородом заниматься…
     — А у Федьки трактор полетел, — заканчиваю я.
     — Она