Сюзанна

То, во что ты веришь,

когда-нибудь поглотит тебя…

Глава 1

1

– Ты уже из меня достаточно сил высосал, несчастный сопляк! А ну живо открывай, иначе я натравлю на тебя бобби! Сколько уже можно здесь стоять? Ты собираешься открывать, извращенец?

Мисс Сьюзен Глоу – в прошлом очаровательная женщина, гувернантка в знатных английских семьях, имела репутацию жуткой язвы и, несомненно, отчаянной искательницы знати и богатств. Последнее у нее получалось не лучшим образом, но желания озолотиться было предостаточно. У мисс Глоу было для этого все необходимое: скупость, алчность и небольшие апартаменты в Лондоне.

– Паршивец! Где мои деньги? Отдай мне их сейчас же, либо я тебя выставлю из своего дома!

Постоялец, о котором речь пойдет чуть позже, занимал скромную комнатку на третьем этаже в полуразрушенном ветхом здании с сочащейся из-под крыши водою и поющими по ночам котами. Пара дворовых котов была особенно смешной из-за торчавших изо рта клочков шерсти. Их потрепанные временем усы были всегда направлены в сторону немолодой кошечки по прозвищу Махорка, хвост у которой был всегда пистолетом; пушистики постоянно напевали что-то своей подружке. Поэтому в Лондоне для людей, не имеющих календаря, круглый год стоял март.

Жуткий топот снизу испугал обитателей крыши, и они бросились врассыпную. Из окна выпал сверток и, подхваченный случайным порывом ветра, упал на землю.

– Ну хорошо, в следующий раз я заставлю тебя показаться мне на глаза!

Мисс Глоу была одета в длинное зеленое платье. На голове красовалась прехорошенькая шляпка. Обладательница желтого лица с большими скулами и тонкими, как нить, губами подняла сверток. Пересчитав деньги несколько раз, она наморщила лоб и, оставшись недовольной итоговой суммой, раздраженно крикнула:

– Задаток за текущий месяц!

В ответ постоялец громко постучал чем-то тяжелым о пол.

– Задаток, немедленно!

Спустя пару минут из комнаты верхнего этажа полетел еще один пакетик. Подхватив его, домовладелица фыркнула и оставила постояльца в покое.

«Лучший способ избавиться от искушения – это поддаться ему», – писал Уайльд, однако вопреки этому в приличных домах Англии даже ножки рояля в гостиной были прикрыты. Чего не скажешь о гуляющих в переулочках, где пахло порочной любовью, алкоголем и табаком. Когда в доме мистера Саймона Дэдинтхема отсутствовала супруга, там эти три аромата сплетались воедино. Колониальная красавица негритянка Жоржета привезла с собой отчаяние, смелость и еще раз отчаяние. Именно поэтому она, прислуживая у мистера Дэдинтхема, часто пробуждала в нем былую мужскую свежесть, совсем позабытую в объятиях жены, о которой я вам сейчас расскажу.

Жена Саймона миссис Маргарет Дэдинтхем – консервативная англичанка, не терпела крепкой выпивки и всякого рода непристойностей. Однажды мисс Маргарет, гуляя по улице, обратила внимание на цыганку. Та, в свою очередь, заметив леди, решила сыграть на ее добродушии и заработать на карман. Кто бы мог подумать, что эта встреча определит дальнейшую судьбу миссис Маргарет?

– О боже! Это ты, моя радость? Давно ты здесь? Он тебя нашел? – с восторгом спросила цыганка

– Кто нашел? Женщина, прошу вас, сбавьте тон и оставьте меня в покое!

– Прости меня, пожалуйста. Я забыла, кто я на самом деле, всего лишь несчастная цыганка, желающая помочь тебе. Богатой, обеспеченной, сытой, но еще более несчастной, чем я. Прости меня, я так рада нашей встрече! Как мне хочется тебя обнять…

– О чем вы?

Проходимка поняла, что девушка обладает хорошими манерами, возможно, открытым сердцем и, очевидно, может поддаться на ее бредни, раз до сих пор не прогнала. Вообще все эти уличные пройдохи имеют дар входить в доверие и перевоплощаться. Миссис Дэдинтхем было тридцать пять лет, когда уже пора бы, но происхождение и вера в сказочные встречи не позволяли ей найти подходящего кандидата на должность спутника жизни. Наивные понятия о любви и счастье определили ее характер. Лишь волшебное предсказание уличной провидицы могло ускорить процесс выбора жениха, но даже у самых коварных бывают проколы. Взгляд миссис был направлен на грязное лицо женщины, от чего последняя внезапно растерялась. Маргарет Дэдинтхем еще раз попросила незнакомку пояснить ее поведение. Как вдруг что-то непонятное произошло с цыганкой, она не могла говорить, будто проглотила язык. Ее черные зрачки расширились, а брови удивленно приподнялись. Увидев пробегающую крысу, она стала судорожно кричать, показывая на грызуна.

– На что вы показываете? – спросила цыганку Маргарет.

– Крыса!

– Вы не в себе? – в ужасе прошептала Маргарет.

– Я ясно вижу крысу!

– Где, у кого?

– У твоего будущего мужа!

Отойдя от потрясения, цыганка добавила:

– Не думай, что я сошла с ума, точно тебе говорю.

Маргарет была настолько опечалена отсутствием в ее жизни мужчины, что приняла сказанное проходимкой за чистую монету. Но случайности не случайны. Через несколько месяцев на рынке у торговых прилавков девушка встретила мужчину по имени Саймон – рабочего. На его плече был рисунок в виде крысиной головы. Такую татуировку он получил, будучи изгнанным из банды за предательство. Они познакомились, и с тех самых пор мистер Саймон Дэдинтхем вжился в роль добропорядочного супруга.

– Жоржик, Жоржик… Ну куда ты подевалась?

Мистер Дэдинтхем расхаживал по дому и пригублял эль.

– Жоржета, вот ты где, моя крошка!

– Вы звали меня, мистер Саймон?

– Конечно, мой шоколад, я искал тебя – и нашел. Подойди ко мне и обними своего папочку.

– Мистер, я просила вас не приставать ко мне. Я уже была нежна с вами сегодня.

– А я хочу еще! – сказал с придыханием Саймон.

Мистер Дэдинтхем стал обнимать пышногрудую, одетую в белый корсет темнокожую девушку. Искуситель попытался склонить к пороку свою жертву, обнюхивая ее забранные кучерявые волосы, обдавая терпким и неприятным запахом изо рта. Как ни старался мистер, но негритянка не поддалась на ласки старого ловеласа. Ускользнув от него, Жоржета направилась на кухню.

– Саймон, ты дома? – послышался из коридора голос миссис Дэдинтхем. Увидев мужа, она воскликнула:

– Саймон, ну что за вид? Я прошу тебя в моем присутствии не носить эту одежду, она тебя старит.

– Эти чертовы брюки никак не влияют на мою красоту. Видишь, как я хорош собой!

Саймон зачесал назад свои засаленные волосы и, словно павлин, стал вышагивать перед зеркалом. Недолго продолжалось его щегольство, за этим последовал сильный кашель.

– Котик, ты давно не пил моего настоя, в травяной лавке его хвалят и говорят, что он лекарство от всех болезней.

– Ты веришь всякой чепухе! Когда я научу тебя отличать ложь от правды?

– Я вообще не припомню твоих уроков, одно баловство…

– Маргарет! Хватит мне об этом напоминать, ты же видишь, я хандрю.

С кухни послышался звон битой посуды.

– Жоржета! Что ты там опять учудила?

– Саймон, не кричи на прислугу, она не со зла.

Утренний Лондон, охваченный желто-серым смогом, отходил от зловония. В нем процветал мелкий промысел, ребятня забавлялась на улице, пытаясь стащить яблоки с телеги лавочника, который еще и приторговывал пивом.

– Лучший эль в Англии!

Хозяин тщательно оборонял добро фразой:

– Маленькие воришки, марш отсюда!

Таким способом пытался привлечь покупателей постоялец мисс Сьюзен Глоу, о котором мы говорили в начале. Он был невысокого роста, на голове кепка, из-под жилета виден ворот наглаженной рубашки, на ногах начищенные коричневые ботинки с внушительными каблуками. Весьма добропорядочный вид для уличного торговца, не правда ли? Билл Уиткинсон отличался неплохим вкусом, чувством такта и пользовался успехом у женщин. Билл родился в семье земледельцев. Когда ему было девять лет, мать умерла от холеры. Отец продал клочок земли и занялся рыбацким промыслом. На открытой воде шлюпка попала в шторм, и мальчик, осиротев, отправлен в приют.

Изучение католических догматов, нравственные основы – все это наставники пытались привить своим воспитанникам. Однажды в приют приехал священник, отец Феодосий. Собрав детей в зале, он начал свою проповедь:

– Мои маленькие братья и сестры! Я рад быть вашим гостем. Пути Господни неисповедимы, и потому слово божие донесется до самых далеких стран и до самых труднодоступных мест. Глухой будет слышать это слово, а слепой прозреет и воочию увидит Всевышнего. Если с вами будет пребывать вера, значит с вами будет сила земли и неба…

– Святой отец! – послышался детский голос.

– Да, сын мой!

– Но я хочу, чтобы со мной пребывали еще и деньги!

– А зачем тебе деньги, сын мой?

– Чтобы купить все, что захочу, святой отец.

– А хочешь знать наперед, как ты распорядишься своими большими деньгами? Ты их прожжешь на рулетке, оставишь в портовых борделях, пропьешь все до копейки в кабаках, а после наложишь на себя руки…

– Поймите меня, Нина, я вам рассказывал… Я описал вам эту ситуацию со священником, потому что у меня в детстве был такой диалог с батюшкой в приюте. Он меня тогда так ошарашил, что вся моя тяга к святому и религиозному была отбита отцом Феодосием напрочь.

– Да, Михаил, мы говорили об этом несколькими сеансами ранее. Я хотела бы уточнить у вас: данная ситуация повлияла на ваше отношение к вере в Бога? Я сейчас говорю про реальный мир, а не рассказанный вами.

– Нина, я, скорее, реалист, как и многие в наше время, посему отношение к религии как у всех. Пасха, Рождество, Крещение, либо наоборот, впрочем, не важно…

– Вы хотите продолжить повествование, Михаил?

– Нет, Нина, на сегодня все. К тому же в полдень на работу, пожалуй, я пойду.

Михаил поднялся с мягкого дивана и быстрыми шагами поспешил к выходу.

– Вы приходите ко мне в пятницу!

– Я помню, – послышался голос с лестницы.

На улице Гниткина встретило солнце и свежий воздух, в контраст застывших благовоний Нины во время сеанса. Михаил носовым платком протер очки, затем вспотевший лоб. Взглянув на часы, он поспешил на автобус. Думая о предстоящем рабочем дне, он постепенно забыл о встрече с Ниной.

– Гниткин, вы опоздали! – сказал директор.

– Виктор Петрович, вчера мы поздно изымали детей, и я освободился далеко за полночь.

– Я прочитал ваше сообщение, но почему-то другие сотрудники уже два часа как на работе.

Проходящая мимо сотрудница Екатерина сделала вид, что не заметила Михаила. Директор постепенно успокоился и, поправляя синий галстук в полоску, примирительно попросил:

– Миша, давай завязывай с опозданием.

– Я вас понял, Виктор Петрович.

– Ну, рассказывай, что там.

– Робовских Анна Георгиевна, 64 года, живет на пособие «по старости».

– Четыре года сосет из государства деньги! – возмутился Лучников.

– Да, именно так.

– А почему она раньше не решилась на добровольную выдачу ребенка?

– Не позволяла любовь к внуку.

– Дальше!

Отчет о работе больше походил на доклад о проделанной военной операции. Очень уж любил директор держать на коротком поводке своего и без того самого ответственного и дисциплинированного сотрудника. Далее Гниткин стал освещать положение по семье Робовских.

– Дочь Анны Георгиевны – Робовских Ирина Николаевна, 44 года. Нигде не работает, алкоголичка, увлекается азартными играми.

– Семейное положение?

– После рождения сына осталась одна, серьезных отношений более не имела. Сейчас лежит в больнице, имеет заболевание, думаю, жить ей осталось недолго.

– Отлично! – воскликнул директор, потирая руки. – А где в настоящее время изъятый?

– Иван, 8 лет, помещен в реабилитационную клинику.

– Хорошо, хорошо… – Виктор Петрович, став более уравновешенным, уже записывал что-то у себя в блокноте.

– Михаил, подготовь мне справку о данном изъятии, и ты свободен.

– Спасибо, Виктор Петрович.

По окончании рабочего дня Гниткин не спеша шел домой, ковыряя носами своих туфель промокший асфальт.

– Дорогая, я пришел!

– Привет, солнышко! Как дела на работе?

– Все отлично! Я опять впереди планеты всей!

– Умница! Я приготовила для тебя любимый пирог с вишней!

– Ого, кто-то сегодня здорово постарался.

– Ты же знаешь, для тебя, дорогой, мне это ничего не стоит.

Михаил не любил засиживаться за столом, потому трапеза была недолгой.

– Отличный пирог! Ты молодец!

– Смотри, не перехвали меня, неумеху.

– Напрасно, ты еще та кулинарка!

– Миша, у тебя усталый вид.

– Да, есть немного.

– Ляг сегодня пораньше.

Михаил направился в спальню. Дав себе установку на сон, он, прикрыв глаза, стал погружаться в темноту. Гниткин ожидал увидеть во сне продолжение своего рассказа о «старом Лондоне». Михаил хотел, чтобы картина событий восстановилась сама и подкинула ему продолжение невероятно интересного сюжета. За ночь он несколько раз вставал с кровати, чтобы попить воды, в ожидании фильма-сна. Вскочив по будильнику, он обхватил голову в надежде вспомнить, что ему снилось, и даже применил силу, сдавив область затылка. Но в голову приходил только директор – Виктор Петрович, который сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол и куря кубинскую сигару. Позавтракав, Михаил сразу поспешил к Нине.

Вам пора узнать, кто эта девушка и чем она привлекала Михаила. Он услышал о ней случайно, будучи свидетелем беседы двух приятельниц в метро.

– Я же тебе говорила, что ходила к этой гадалке.

– Как интересно! И что же там было?

– Ничего, нормальная атмосфера. Знаешь, она понятливая. Я пошла к ней с проблемой сна

– И что?

– Ну, реально мне помогла.

– Каким образом, что сделала-то?

– Ну, помогла, блин, и все, я хоть спать стала крепко.

2

Здание разрушенного завода с выцветшим на фасаде лозунгом «Слава труду!» наводило уныние и тревогу. Без охраны, вход свободный. Архитектура прошлого столетия и пустота коридоров. Кое-где попадаются поломанные стулья, папки с завязками да улыбающийся с настенного календаря Дед Мороз с подвешенным шариком – год 1996. Пустующие кабинеты, битые стекла, облетевшая штукатурка, лестницы без перил, высокие потолки и редкие пугающие звуки: пролетающей птицы или пробежавшей собаки. Все это напоминало сюжет фильма о глобальной катастрофе. На втором этаже обитая коричневым дерматином, местами в порезах, дверь. Следом кабинет врача, гадалки, провидицы – как только клиенты не называли Нину Топыряну. Сама она себя ни к одной из категорий не относила. И вообще считала, что каждый освоивший колоду карт Таро и прошедший курс психологии сможет помочь себе сам. Однако Нина действительно имела редкую способность заглядывать человеку в душу. При первой встрече раскладывала Таро и задавала много вопросов клиенту. Делала она это совсем не из-за меркантильности. Если вы подумали, что наша прорицательница не открывала завесу тайн перед людьми, обратившимися к ней за помощью, для грядущих поборов на следующих сеансах с целью наживы, то это ошибка. Нина говорила о таком… Впрочем, расскажу все по порядку.

Я обучался на факультете журналистики в университете. Выпускной курс. Тема моей дипломной работы – «Интервью с личностью». Мои сокурсники брали интервью у второсортных музыкантов, у популярных знатоков косметологии, но ни с ними, ни с другими я общих тем для беседы не находил. Не с профессионалами своего дела меньше всего хотелось связываться. Все так называемые деятели искусства, в котором они ничего не соображают, импровизаторы, лезущие из кожи вон, пародисты и шутники – никто не заслуживал стать объектом для моей дипломной работы. В итоге я напал на след одиночки-самородка. Однажды, прогуливаясь после занятий, я забрел на территорию завода-призрака и увидел, как группа людей выходит из него с подавленным видом: заплаканные, не находившие себе места и едва стоявшие на ногах. Что могло привести их в такое состояние? Увиденное вызвало у меня интерес.

– Молодой человек, вы кого-то ищете?

Незнакомый голос окликнул меня, когда я проходил по коридору с обшарпанными стенами и оборванной проводкой в тенетах паутины. Оглянувшись, я увидел девушку с холодным, безразличным взглядом карих глаз. Длинные кудрявые волосы, серое платье менеджера с накинутым на плечи длинным шарфом в тон. У нее были тонкие черты, отнюдь не отталкивающие, несмотря на асимметрию лица, будто последствие травмы. Мое внимание привлек браслет на левой руке. Необычность его состояла в наличии шаманских бус-фишек. На ногах сандалии в греческом стиле, с ремешками в переплет до колен. Я заметил в ней сочетание физической силы и женственности. В ее застывших глазах по-прежнему был вопрос: что я здесь делаю? Вы и представить не можете, сколько противоположностей было в ее образе.

Выйдя из ступора после порции первых впечатлений, я признался, что здесь впервые, и спросил, что это за место.

– Это завод по производству бетонных блоков и изделий.

– Завод?

– Был когда-то, сейчас уже не завод.

– А чем вы здесь занимаетесь, если завод, с ваших слов, не работает?

– Молодой человек, что привело вас сюда? – с неохотой спросила девушка в сером.

– Я студент, можно сказать, почти специалист, гулял неподалеку, увидел людей, выходящих отсюда, лица их были как раз «бетонные», ну, подумал, что, возможно, здесь игровой клуб, казино и они оставили в этих стенах все свое состояние. Пожалуйста, не подумайте о плохом, я просто из любопытства спрашиваю

– Студент, специалист – сколько еще регалий у вас? – улыбнувшись, наконец спросила незнакомка.

– Я оканчиваю университет, пока заслуг никаких.

– Вы учитесь на следователя?

– Нет, я будущий журналист!

– Я им не очень-то доверяю, – сказала с иронией девушка.

– Напрасно вы так. Есть честные журналисты, которые не искажают правду, не лгут и не клевещут.

– Вы будете именно таким?

– Непременно! Вы еще услышите обо мне!

– Хорошо, идите за мной. Кстати, меня зовут Нина, а вас?

– Мое имя Александр.

Я поднимался за Ниной по лестнице, потом мы повернули направо. Вторая дверь с левой стороны была ее кабинетом. Войдя в помещение, я сразу почувствовал приятный и манящий запах. Просторный кабинет, из мебели – рабочий стол, диван и шкаф. Окно задрапировано синей шторой.

– Так чем вы занимаетесь, Нина?

– Я осуществляю желания умерших.

Я чуть было не рассмеялся, но сдержался, чтобы не разрушить едва возведенный дружеский мост.

– Дайте-ка я вспомню, крутится на губах… в старину, как же их называли… вспомнил! Душеприказчик! – с иронией выкрикнул я.

– Не совсем. У душеприказчиков было завещание, они знали, что хотел усопший, а я заранее ничего не знаю…

– Это спиритический сеанс, вход в другие миры и все такое? – теперь я не мог сдержать улыбку. Я не понимал, где шутка, а где всерьез. Может, она специально несет этот вздор, чтобы я отвалил от нее? Не дождется! Я еще и не в таких ситуациях примерял тот самый «покер фейс». Не один день провел у зеркала, чтобы научиться этому взгляду. Поверьте, моя методика идеальна! Нужно здорово рассмеяться, а потом быстро взглянуть на себя в зеркало и не подать малейшего вида, что секунду назад ты умирал со смеху. Тот же процесс, если жутко расстроен, а еще и после просмотра кинофильма, который ранит тебя в сердце, обычно это мелодрама, знаете, такие фильмы они очень явственно действуют на таких как я, сентиментальных людей. Лишь только появятся первые слезы на глазах, ты опять к зеркалу, смиренный и непоколебимый. Какие же здоровские эти эксперименты!

– Саша я всего лишь помогаю людям, попавшим в беду, справиться с горем.

– Ты сейчас о живых людях?

– Мы уже на «ты»? Прекрасно! Продолжим. Да, о живых. Они приходят, просят помочь им с погребальной церемонией.

– Я понял: ты оказываешь частные ритуальные услуги?

– Я оказываю частные ритуальные услуги? – повторила за мной Нина, – Как ты мог додуматься до этого?!

Эта девушка казалась человеком не коммерческим, а может, это ее манера поведения – перед клиентами оставаться духовной, нравственной и «нищей духом»?

При первой встрече я так и не смог ничего узнать о ней. Наш разговор прервал телефонный звонок.

– Прости, но мне нужно срочно уехать. Рада была знакомству.

– Нина, могу ли я рассчитывать на новую встречу? – спросил я экстрасенса в дружеском тоне, но Нина торопливо ответила мне, что она замужем.

– Я совсем не это имел ввиду. Просто мне действительно интересно, чем ты занимаешься, какими такими услугами, не более.

– Никаких намеков? – сделав паузу, спросила она.

– Обещаю.

– Хорошо, приходи в это же время в понедельник, найду время для беседы.

– Договорились, через два дня у тебя.

Приятное впечатление оставила после себя эта странная девушка, она была из тех немногих, что вызвали у меня интерес.

3

Утро было хмурым. Солнце с трудом пробивалось сквозь облака, пытаясь скрасить унылые будни горожан. Но этому препятствовала нависшая над городом пелена, которая старалась одержать верх. Гниткин на остановке ожидал транспорт. Люди, не имевшие своего автомобиля, передвигались на метро, вызывали такси, пользовались услугами частной вертолетной компании, но Михаил по-прежнему добирался до работы на автобусе, который, не изменяя своему маршруту, следовал от точки А до точки Б. Он не любил отходить от привычного уклада жизни и потому с подозрением относился к инновациям, ноу-хау и очередным знакомствам. Будучи консерватором, Гниткин доверял книгам, старым кинофильмам и единственному костюму. Сойдя, как обычно, на конечной остановке, он отправился к Нине по уже знакомому маршруту. Поднявшись на второй этаж, открыл коричневую дверь и вошел в кабинет.

– Здравствуй, Миша! Как поживаешь?

– Привет, Нина, я? Хорошо, не замечательно, но нормально.

– А как поживает твой Билл Уиткинсон?

Гниткин, продемонстрировав недовольство, не хотел отвечать на этот вопрос.

– Да прекрати ты так реагировать! – словно уговаривая, произнесла Нина. Она усадила его в кресло, налила стакан воды и зажгла ароматические свечи.

– Михаил, пойми: чтобы избавиться от своих страхов, от скелетов в шкафу, о которых ты боишься рассказывать, я должна прочувствовать, я должна пройти сквозь все испытания вместе с тобой. Смеяться и плакать, заглянуть в твое сердце, чтобы, открыв дверь для переживаний, выплеснуть их наружу. Забыть навсегда о тревоге, а взамен впустить радость новому дню и улыбку встречного прохожего.

Манящий аромат свечей пленял Михаила, он слабел, растворялся в сладких речах Нины, ощущение комфорта стало досягаемо для него.

– Да, действительно, что на меня нашло… Еду через весь город для встречи с тобой, бормочу что-то про себя по дороге, наверняка люди считают меня сумасшедшим.

– Послушай, Миша, неужели ты не рад тому, что наконец-то смог выбрать путь? Ты идешь дальше несмотря ни на что! Я уверена, ты примерный семьянин, у тебя все получится.

Нина слегка надула губы, бросая взгляд на колоду своих «магических» карт, потом перевела взгляд на Михаила. Внутренне он был как бы зажат в тиски: скованный до предела, он сидел в кресле. Взяв карты в руки, Нина легким движением перемешала колоду. Далее она вытащила несколько карт сверху, а после достала одну карту из середины. Комбинация карт почему-то не устроила ее, и она попросила Михаила продолжить свой рассказ.

– Я, по-моему, остановился на Уиткинсоне, торговце в алкогольной лавке?

– Вот с него и продолжим! Чай?

– Да, не откажусь, без сахара, – ответил Гниткин.

– Итак, Билл приторговывал в передвижной лавке на колесах… Продолжай.

– Нина, я не знаю, что рассказывать дальше! – Михаил находился в депрессивном состоянии и был раздражителен.

– К чему все эти встречи, я не пойму, для чего мы собираемся здесь! Я просил назначить мне препараты или настои, чтобы избавиться от головных болей, а вы затеяли всю эту болтовню!

– Гниткин, вы на редкость стеснительный человек! Прийти ко мне за таблетками! Я кто, фармацевт? На двери моего кабинета написано «Аптека»? – Нина стала разговаривать со своим клиентом на повышенных тонах, не соблюдая субординации, чего практически себе не позволяла. – Я предложила вам решение трудностей, вы дали свое согласие! Вы абсолютно свободны в выборе героев и сюжета.

Нина встала со стула и покинула кабинет. В коридоре хлопнула наружная дверь. Михаилу стало неловко, он посчитал свое поведение некрасивым и тут же захотел извиниться перед девушкой. Через несколько минут вошла Нина с горячим напитком в руках.

– Вот, выпейте!

Михаил взял в руки напиток, вдохнул его аромат и немного отпил. С первым глотком он почувствовал необычайный прилив эмоций, чувств. Его мозг начал активизироваться! Прилив крови к голове усилил работу одного из полушарий. Гниткин не мог понять, что происходит, но это подействовало, напиток расслабил его, и он заговорил.

– Уиткинсон – это лихач, ловец удачи. Он верил, что его образ жизни принесет ему успех. Билл мог быть увлечен какой-нибудь авантюрой, совершенно, на первый взгляд, не перспективной. Фантазер и романтик, который мог флиртовать со всеми. Даже с миссис Сьюзен Глоу, предоставлявшей ему апартаменты, которая поддалась на его притягательность. Однажды случайное новое знакомство изменила всю его жизнь. Был ничем не примечательный день для ремесленника. Разношерстная людская толпа – хорошенькие дамочки, чистые и приятно пахнущие, смешались с отвратительными, грязными и немытыми. Кто-то пеший, кто-то в сопровождении лакеев – все слилось в русло единой реки под названием «будничный Лондон». С соломкой в зубах, наш парень, облокотившись на свою повозку, ловко заигрывал с девочками, приподнимая кепку и демонстрируя свое неравнодушие. Билл уже начал скучать ото всего происходящего, но, как гром среди ясного неба, в конце улицы, из-за угла на всех парах появился толстенный персонаж. Обычно он передвигался со скоростью не более шага за две секунды, но сейчас этот парень развил приличную скорость. Он несся по узкой улочке, демонстрируя одышку, а также приличные подтяжки, благодаря которым брюки не опережали своего хозяина в спринте. Верзила Сэм – именно так звали приближавшегося парня с густой бородой и массой пятен на вылинявшей рубашке. Да, Сэм был тучным, аппетитным – или с аппетитом, кому как пригоже. Добежав до телеги Билла, Сэм попросил спрятать его от гнавшегося за ним полицая. Билл никогда не был со стражами порядка в мировых, поэтому без труда отбросил брезент, лежавший поверх повозки, и предложил тучному парню спрятаться внутри телеги.

– Полезай толстяк!

Это прозвище либо недооцененный атлетизм не понравились бегуну, и он, рассердившись, сказал:

– Какой я тебе толстяк! Ты что возомнил?! Как ты посмел назвать меня толстяком?!

То, что толстяк был рассержен неоспоримым фактом, сильно удивило Билла.

– Послушай, толстяк, тебе на выбор: либо ты лезешь в свой ковчег, либо встречаешься с бобби. Хотя… можешь пробежать квартал и попросить приют у ростовщика, возможно, честный на руку еврей не сдаст тебя полицаям.

Сэм вмиг сообразил, чью сторону примет ростовщик, и с недовольством полез под брезент. Спустя минуту пробежали двое полицейских со словами:

– Жирдяй не мог далеко убежать! Думаю, эта свинья бросилась грабить еврея!

– Бежим в ломбард!

Билл пнул ногой телегу и сказал беглецу, чтобы он выметался.

– Свинья значит… Я всегда не любил этих ублюдков, – с досадой произнес Сэм. Отряхнувшись от пыли, толстяк попросил у Билла воды. Открыв флягу, Сэм обмыл себе лысину, следом густую бороду. После водных процедур представился:

– Меня зовут Верзила Сэм, я в терках с Тэдди Заморой. А ты чей будешь?

– Мое имя Билл.

Уиткинсон слышал о банде Заморы – эта небольшая группа парней промышляла на карманных кражах, воровстве в доках, а также разбоях в пансионатах.

– Я сам по себе: торгую, разгружаю «иностранщину» в порту.

– Не густо… Ты помог мне, за это я представлю тебя своим парням с хорошей стороны, может, займешься чем-то серьезным?

Билл понимал, что под серьезным его собеседник подразумевал обчистку дамских сумочек. Уиткинсон не стал соглашаться, но обещал подумать над предложением спасенного.

– Хорошо, торговец, если надумаешь, ищи меня в пабе «Фрог», это в северном районе города.

– Я тебя услышал, приятель, будь здоров!

Билл Уиткинсон по-прежнему работал в порту, а после колесил на своей телеге по Лондону и продавал присвоенный им товар. Как правило, это были фрукты, индийские шелка. Однажды заокеанское судно задержалось с выходом в открытые воды и заставило Билла понервничать. Не было товара, торговли, соответственно, и денег.

Через месяц с небольшим во дворе дома, где жил Уиткинсон, снова раздался голос мисс Сьюзен.

– Я пришла за своими денежками! Паршивец Билл Уиткинсон, ты слышишь меня?

Мисс Сьюзен Глоу так тарабанила в дверь, что сильно напугала девушку, гостившую в апартаментах Билла.

– Это моя мама, не беспокойся, – соврал на ходу Билл.

– Ну так представь же меня, может, она остынет, когда узнает, что ты с леди, – ответила девушка.

– Без венчания? Вот так просто! Моя мама протестантка в третьем поколении, она пристыдит и осудит меня.

– Эй, Билл, мерзавец! Советую тебе залезть в чемодан, с которым ты въехал ко мне, и я с превеликим удовольствием спущу тебя с лестницы! Твоя голова пустая, как и твой чемодан. Я разрешаю накидать туда моего постельного барахлишка, чтобы хоть немного скрасить твое плачевное состояние.

Мисс Глоу стала восторженно и громко смеяться над своей речью, потому что представляла: она стоит в пустой комнате, наполненной обрывистым желтым светом горящих свечей, одетая в ночной фартук, в смешном «сонном» колпаке белого цвета и теннисным движением сбрасывает свое белье в раскрытый чемодан. Что забавляло мисс Глоу, было неясно. Возможно, то обстоятельство, что на ее нижнее белье за много лет наконец кто-то взглянет, а может, она просто заставит понервничать Уиткинсона, ведь она так любила быть проказницей для окружающих.

– Одевайся и прячься за комод, – вполголоса приказал Билл своей спутнице. Девушка неторопливо взяла свои вещи и вальяжно направилась в угол комнаты, где находился шкаф. Между шкафом и стеной было немного места, которого как раз хватало стройняшке Бэтси для укрытия от незваной мамаши.

Билл открыл дверь, и в комнату вошла хозяйка. С недовольным видом мисс Глоу стала глядеть на Уиткинсона. Наморщенный лоб, исчезли и без того едва видневшиеся губы, на лице проступала злость и отвращение. Мисс Сьюзи, делая шумный вдох носом, словно ищейка, пыталась уловить посторонние запахи. Наконец, сев на стул, она на одном дыхании стала быстро говорить:

– Когда прекратится это безобразие! Почему я должна постоянно напоминать тебе об оплате, ты что, испытываешь меня на прочность? Думаешь, я стану терпеть это безобразие? Мне надоело нестись сюда за несколько кварталов, чтобы взять с тебя эти несчастные крохи. Почему ты сам не приходишь ко мне? Я устала тебе постоянно напоминать. Хватит! Думаешь, я не найду на тебя управу? Да, да, это я тебе говорю, что вылупился?

Лицо ее раскраснелось, из–под шляпки на левое плечо спустилась прядь волос с проседью.

Уиткинсон подумал, что старая женщина прямо сейчас покончит с ним сотрудничество, но Сьюзен Глоу оставалась в комнате, продолжая жадно вдыхать своими большущими ноздрями воздух для следующего взрыва эмоций. Остановить ее помог женский запах, который она наконец уловила. Хозяйка почувствовала не просто запах женщины. Так пахло молодое женское тело, удовлетворенное любовью и ласками, словно запах убегающего молока. Исходящая свежесть кружит голову, ее хочется вдыхать бесконечно. На мисс Глоу нахлынула ностальгия, ведь когда-то и она благоухала. Она была уверена, что от любой женщины, доведенной до сладострастия, исходило это… Мисс Сьюзен думала, что во время такого состояния поры на женском теле передают эти удивительные ощущения в виде запаха. Успокоившись, хозяйка попросила девушку выйти и показаться ей на глаза.

Испуганная стройняшка Бэтси, которая кстати, и вправду обладала фигурой совсем юной девицы, сделала шаг и предстала перед мисс Глоу. Последняя откровенно оглядела девушку, а затем, озвучив свои выводы фразой: «Какая безвкусица, эти кружева на панталонах!» – покинула комнату.

Вечером того же дня Билл встретился со Сьюзен Глоу. Хозяйка хорошо относилась к постояльцу, считалась с его финансовыми трудностями и даже согласилась разговаривать с ним после случившегося. Уговор между ними был таков:

– Никаких девиц, Уиткинсон! В этой комнате была и будет только одна женщина, и она сейчас перед тобой! Если я узнаю о том, что из окон доносятся крики разврата, я прекращаю с тобой сотрудничество. Исключение только для четырехлапых проходимцев.

Уиткинсон подошел к мисс Глоу и, склонив голову в знак покаяния, начал издалека.

– Хороший денек, мисс!

– Денек то, может, и хороший, но не для лгунов и развратников!

– Я могу хоть как-то искупить вину перед вами? – в надежде на снисхождение произнес подсудимый.

– Конечно, можешь, фунтами, мне нужны мои фунты!

– Мисс Глоу, я прошу вас немного подождать, я думаю, в скором времени все наладится.

– В каком это времени, обманщик? У Большого Бэна уже нет сил, как и у меня. Вешай лапшу своей выстроганной девице! Кстати, как ты ей представил меня?

– Я сказал, что вы моя глубоко верующая мама.

Сьюзен начала сильно кашлять, но не от болезни, а от неожиданности, ведь паршивец представил ее в качестве матери. Кашель не останавливался, а лишь усиливался. Стало казаться, что она вот-вот потеряет сознание. Билл похлопал старушку в области спины, пытаясь остановить ее страдания.

– Гор..ла, гор..ла, – пыталась сквозь кашель донести что-то мисс Глоу.

– Где горело, что горело? – никак не мог разобрать Уиткинсон.

– Горилла! – прекратив кашлять, отчетливо и громко произнесла Сьюзен. – Несчастная тупица, ты горилла! Разве можно так стучать даме по спине! Где твои манеры, Уиткинсон? Ох и расстраиваешь же ты меня.

Постепенно мисс Глоу начала остывать и через минуту, взглянув на Билла, увидела, как он со стыдливостью и сожалением смотрел на нее. Словно ребенок, слопавший припрятанную шоколадную плитку и заруганный после этого родителями.

– Ну хватит, хватит смотреть на меня, как в первый раз. Ты специально, Уиткинсон, хочешь вызвать во мне жалость? Наверняка твоя физиономия страдальца натренированная и тебя нисколько не мучает совесть! За выходки с этой девицей, за просрочки в оплате, за то, что чуть не сломал мне позвоночник! – голос хозяйки стал набирать силу. Билл захотел на черное полотно своих ошибок нанести светлое пятно оправдания.

– Мисс Глоу, я ценю ваше ко мне отношение и никогда не мог бы подумать, что вы обладаете таким терпением и состраданием! Правда, мне стыдно за свои проблемы и неудобства, доставленные вам визитом молоденькой мисс, но я прошу вашего одобрения для возможности реабилитироваться. Как я могу искупить свою вину?

Билл бил в яблочко! Нарочно или случайно, но сегодня он играл на струнах сердца своей престарелой хозяйки апартаментов. Милосердие, сострадание, великодушие – все те, кто находил, откапывал или подбрасывал эти качества в копилку Сьюзен Глоу, могли ожидать таяния вековых ледников. Мисс Сьюзен в очередной раз недовольно фыркнула.

– Опять простить, опять простить. Наверное, это мое призвание – прощать! – чуть слышно пробормотала мисс, подняв голову и устремив взгляд в небо.

– Завтра я направлю за тобой кучера, поедем к моей знакомой, у неё идет ремонт крыши. Как раз там и сгодятся твои рабочие руки. Только не вздумай облажаться! Заранее советую тебе унять свой пыл парень! Я видела, как кухарка сушила после стирки свои кружевные панталоны!

Мисс Глоу стала очень громко, вызывающе хрипло смеяться. О, это был отнюдь не женский смех, так мог смеяться только Тэдди Замора! Уиткинсон ощутил холодок…

4

Тэдди Замора сидел в своем любимом пабе «Фрог», расположенном в северной части Лондона на пересечении нескольких улиц – «опасный перекресток», так прозвали его местные. Паб был всегда полон повесами, бедствующими зеваками, извечно торчащими в нем в надежде встретить богатея с наполненными фунтами карманами. Отчаявшихся вдов, девиц легкого поведения, проходимцев, зазнаек, считавших себя аристократами. Одним словом, завсегдатаи заведения отличались особым колоритом. За длинной барной стойкой возвышался пузатый лавочник, который периодически опрокидывал стаканчик. Бросая взгляд сквозь дымовую завесу заведения, толстяк, вытирая рот, подгонял официанток, не забывая напоминать про обходительность с клиентами. Паб – место суеты, сумбура, обсуждений. Темой для разговора могло явиться декольте официантки, выпавший зуб в кружке собеседника, реже – будущее старой доброй Англии. Однажды в заведение зашел незнакомец в сером строгом костюме и лайковых сапогах. Заказав стаканчик выпивки, он облокотился о стойку бара и, повернувшись лицом к залу, стал пристально разглядывать посетителей заведения, которые, попыхивая табаком, неспешно коротали день.

Тэдди Замора сидел за столом в середине и, прихлебывая эль, зацепил взглядом парня в строгом сером костюме. Тэдди мог вести себя незаметно, будто он есть и одновременно отсутствует. Заморе нравилось наблюдать за посетителями. Будучи коварным и дальновидным, находясь в эпицентре событий, Тэдди оставался скромным. Вслушиваясь в разговоры, он узнавал много нового и полезного для себя. Зачем, например, приехала в их город светская дама из Кардифа, какое состояние оставил после смерти старик Фостер, умерший от чахотки. Узнал о том, что священник после молебна в память о Фостере от сестры усопшего получил кругленькую сумму. Затем он дочиста оставил все в подвальном борделе, получив взамен от красавицы Элизабет маленьких ползучих гостей, нашедшие пристанище на интимных местах служителя церкви и перекочевавших потом на простыни монашеского приюта в Ливерпуле. Шли слухи о том, что забег на ипподроме в конце недели – полная подстава. Лидера забега подкуют утяжелителями, и наездник скорее прибежит самостоятельно, чем на лошади.

Тэдди охотно принимал свежие новости, не упуская из виду незнакомца у барной стойки. Сухое лицо, ярко выраженные скулы, густые волосы с пробором набок – Тэдди следил за своей внешностью и всегда достойно выглядел.

Между прочим, Замора – это не фамилия, а прозвище Тэдди. Оно прикрепилось к нему после того, как он заморил в котельной портного, который неудачно скроил для него костюм. Молва о любви Тедди к педантичности и хорошим нарядам быстро разлетелась по округе, и с тех пор все привыкли к его щегольскому виду. Незнакомец еще немного постоял у бара и направился к выходу. В дверях его остановил Замора.

– Джентльмен, я могу чем-нибудь помочь?

– Думаю, нет, пожалуй, я пойду.

– Нет, постойте, я определенно считаю, что могу вам помочь.

Незнакомец посмотрел в недоумении на Замору. Он был впервые в этих местах, и, возможно, помощь подошедшего пригодилась бы ему.

– Меня зовут Эрик, я из Шотландии.

– Отлично, приятель! А я – Тэдди Замора, завсегдатай этого бара. Я могу угостить тебя выпивкой?

– Да, было бы неплохо.

Тэдди и Эрик сели за стол и пригубили по стаканчику.

– Я приметил тебя сразу же, как ты вошел, мне приглянулся твой пиджак. Он из бостона, шикарная ткань!

– Да! Спасибо, Тэдди, я приобрел его в Эдинбурге.

Эрик стал показывать особенности пошива и кроя, выворачивая рукава, хвастался толщиной шва.

– О, приятель, не стоит, это пустое. Я и без твоих рекомендаций понял, что ты хочешь задарить мне его, – слегка улыбнувшись, сказал Замора. – Шучу, я не ношу чужих костюмов, разве что с особенным пошивом… вновь шучу.

Замора несколько раз похлопал по плечу своего собеседника.

– Что ты здесь делаешь?

Эрик подсел поближе к Заморе и зашептал о цели своего визита.

– Я ищу одного человека. Ублюдка! – громко прибавил Эрик.

– Тише, парень! – оба, как по команде, оглянулись, и, убедившись, что их никто не слушает, Эрик продолжил.

– Этот тип работал на землях моего кузена в Шотландии, обчистил его до последнего пенса и скрылся.

– Что тебе известно о нем: имя, его круг или еще что-то?

Замора любил брать на себя работенку посложнее, распутывать нити интриг, решать головоломки. В действительности он обладал чутьем победителя, и затея с поисками незнакомого человека в одном из самых многолюдных городов Европы виделась ему привлекательной.

– Работая на землях моего старика кузена, он быстро втерся в доверие к нему и его престарелой жене. Следил за имением, был вхож в семью, порой присутствовал на семейных советах и мог высказывать на них свое мнение. Мерзкий тип, я видел его всего один раз, украдкой. Узнав, что я приехал навестить кузена, он быстро выдумал какую-то встречу в городе и смылся. Я даже не успел разглядеть его, кузен рассказывал мне о странном клейме у него на плече…

Понедельник я ждал с нетерпением. Интерес, любознательность, даже легкая влюбленность подпитывали мои чувства. По дороге я купил цветы и думал, с чего начать наш разговор при встрече. Может быть так: «Привет, Нина, думала, я не приду?» Что за ерунда! Самому смешно. Нет, не то, проще нужно. Где мой лексикон, где моя бешеная харизма?! Пришел, увидел, победил – и точка.

Властный стук в дверь оторвал Нину от работы. Она посмотрела на часы и, взглянув на график приема посетителей, подумала: «Кто бы это мог быть?»

– Войдите!

– Тут-тук! Вот и я.

Увидев меня, Нина улыбнулась и сказала, что забыла о нашей предстоящей встрече.

– Журналист, публицист и просто красавчик!

– Ну что ты, что ты! Просто достойный собеседник, ни более!

– Этого вполне достаточно! – ответила Нина и поблагодарила меня за подаренный букет легким рукопожатием.

– Присаживайся, я пойду поставлю цветы в вазу.

Нина вышла из кабинета, и мне представилась возможность спокойно осмотреться. Я удостоверился, что в ее кабинете отсутствуют камеры. Через синюю штору из прозрачной органзы пробивался свет. В кабинете было уютно и приятно находиться.

– Ну что, Саша, как идут твои дела?

– Да все в норме! Пока без каких-либо приключений.

– Понимаю, за ними ты пришел ко мне?

Нина засмеялась после своего вопроса. Ее эмоции были откровенными.

– Быть может, – сказал я, улыбнувшись. – Сначала я поближе познакомлюсь с тобой, с твоей деятельностью, а потом буду брать интервью.

– О, я не настолько знаменита, чтобы быть объектом для журналистов.

– Нина, твоя популярность будет зависеть от меня. Доверься, я думаю, все сложится удачно.

– Как убедителен ты в своих речах, Александр!

После обоюдных комплиментов у нас Ниной сложилась доверительная атмосфера, с взаимными колкостями и шутками. Я понимал, что Нина становилась для меня еще интереснее и привлекательнее. Я даже стал подумывать о флирте. Нина ненадолго остановила нашу беседу и взяла в руки колоду карт, будто не было веселой легкости минутами раньше. Она стала поочередно вытаскивать карты одну за другой из колоды. Потом вновь перемешала колоду и опять одержимо, словно на удачу, принялась раскладывать их.

Я попытался найти в раскладке смысл, но у меня ничего не получилось. Еще бы, ведь карты были не игральные, которыми можно скатать пару партий с друзьями. На них не было мастей и привычных рисунков, я успел запомнить лишь последние две карты. На одной был изображен закат солнца, а на второй – старые мужские сапоги. Рисунки были очень отчетливые, нанесенные акварельными красками. Нина собрала свою раскладку в единую колоду и неловко, даже удивленно посмотрев на меня, улыбнулась.

– Ну, давай, спрашивай.

– Карты посоветовали тебе со мной познакомиться? – спросил я серьезно Нину.

– Они лишь помогают мне увидеть то, что недоступно, то, чего я не вижу сама.

Бог ты мой, что она говорит?! Я не понимал, о чем идет речь, я по-прежнему не мог раскусить эту девушку.

– Позволь я раскину карты на тебя?

– Позволить тебе, еще бы! – произнес я.

Тогда я был готов поучаствовать в любом эксперименте и надеялся срубить чувство эйфории от беседы с «провидицей».

– Я здесь, чтобы узнать, испытать и почерпнуть! Я даю тебе карт-бланш, позволяю все!

С моей стороны это прозвучало задорно. Я понимал, что мой настрой увлекал и Нину.

Она взяла меня за правую руку и долгим взглядом посмотрела мне в глаза; затем отпустила ее и достала карты Таро.

– Хочу, чтобы ты расслабился и закрыл глаза на некоторое время.

Я глубоко вздохнул и молча исполнил просьбу Нины. Она зажгла ароматические свечи. Этот запах мне почему-то не понравился, но нарушать церемонию я не стал. От него я не ощутил какого-либо эффекта и, откровенно говоря, рассчитывал на авантюрный случай, бытующий в фильмах «для взрослых». К сожалению, моя бурно разыгравшаяся фантазия стала лишь плодом воображения. Нина просто разложила свои карты в три ряда и попросила меня открыть глаза.

Мне вновь не удалось запомнить карты, потому что хозяйка колоды в ту же секунду перевернула их.

– Зачем ты их переворачиваешь? – спросил я с трепетом в сердце. – – Неужели потому, что мне предсказана скорая смерть или несчастная жизнь в бедности и нужде?

– Я раскладываю карты с условием, что клиент не должен их видеть, а верить мне или нет, решать тебе.

– Хорошо, тогда что ты увидела?

– Тебя ждет интересная жизнь, молодой человек, – с улыбкой произнесла Нина.

Я всегда зарекался, что не буду верить этим колдунам и гадалкам, ловил себя на слове, что буду игнорировать такого рода прорицания, а тут купился, как последний дурак!

– И это все? – спросил я с разочарованием.

– А что ты хочешь знать еще?

– Твои карты слишком скупы на будущее, – разочарованно сказал я.

– Его определяешь ты сам…

– То есть понятие «судьба» в твоем словарном запасе отсутствует?

– Судьба…, ах да, судьба. А что это такое? – спросила с иронией Нина.

– Это предназначение, то, что послано свыше…

– Тебе послали, а ты и смирился? – перебила меня Нина.

– Я думаю, если каждый человек самостоятелен и волен принимать решения, твои сеансы попросту ни к чему.

– Но… у меня есть возможность…

Нина не успела договорить, как в ее кабинет ворвался мужчина, коренастый, с проседью в волосах, одетый во все черное.

– Простите, ради бога, простите меня, пожалуйста! Я понимаю, что без приглашения, прошу извинить меня, – впопыхах бормотал мужчина. – Мне очень неловко и стыдно! Прежде всего, стыдно перед самим собой! Я не знаю, что мне делать!

Мужчина находился в полном отчаянии, он чуть было не сел мимо предложенного стула у входной двери и зарыдал без остановки. Страх, боль, ужас – все эти чувства переполняли его.

– Мой мальчик, мой мальчик! – в отчаянии шептал он.

Незнакомец расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и, чувствуя сердечную боль, положил руку на левую сторону груди.

Нина предложила вошедшему стакан воды и в ожидании, когда тот успокоится, молча встала рядом со мной у стола.

Минуты через три клиент начал рассказывать о произошедшей трагедии.

– Я постоянно проводил время на работе и не заметил, как вырос мой мальчик, он уже ходил в начальную школу и делал первые успехи. Вы знаете, у него были такие трогательные глаза, я был уверен, что этим глазам суждено было многое повидать…

Я думал, когда он подрастет, вокруг него будут крутиться самые красивые девицы. Еще бы, мой мальчик был таким хорошим! А я подошел бы к нему однажды и сказал: «Сынок, а не возьмешь ли старика на вечеринку?» Мой мальчик! Черт бы побрал этого тупоголового осла! Сынок переходил дорогу, как положено, на переходе, а в это время автомобиль на полном ходу, водитель не успел среагировать… длина тормозного пути четыре метра… он стал поворачивать, но не справился и влетел в ограждение. Мой мальчик оказался у него на капоте! Очевидцы рассказали, что при столкновении с оградой он слетел на асфальт. Мой мальчик лежал на дороге, на этой грязной дороге!

Мужчина не мог больше продолжать говорить спокойно, он закричал навзрыд охрипшим от страданий голосом.

Было безумно жаль погибшего мальчугана и его отца, но я не мог понять, что его привело к Нине.

– Его похоронили по всем канонам, он был отпет священнослужителем и предан земле… Мой мальчик! Он прожил такую короткую жизнь, за которую я так и не смог дать ему в полной мере отцовской любви. Прости меня, сын…

Переведя дыхание, мужчина обратился к Нине.

– Прошу вас! Если я достану его останки, если я кремирую тело, вы дадите мне возможность увидеть его?

«О черт!» – именно такой была моя реакция. Я не мог поверить, что он обращается с такой просьбой к женщине, которая минутами ранее просила меня закрыть глаза и расслабиться. Мое сердце стало биться в ускоренном темпе. От тревоги я стиснул зубы, тем самым призывая себя к спокойствию и хладнокровию.

– Саша, выйди, пожалуйста, и подожди за дверью.

Я оставил Нину наедине с мужчиной и даже не предпринимал попыток подслушать их разговор. Беседа продлилась недолго. Мужчина выходил из кабинета глядя в пол.

После этого Нина, извинившись, сказала, что ей нужно идти. Я не стал расспрашивать о причине ухода и, взяв номер ее телефона, договорился о следующей встрече.

5

Вернемся к Михаилу Гниткину, который проводил свои будни за письменным столом, перебирая бумаги и допивая свой кофе в ожидании конца рабочего дня. Планы нарушил телефонный звонок.

– Гниткин, зайди ко мне!

Через минуту он был у шефа.

– Слушаю вас, Виктор Петрович.

– Миша, у нас убийство! Супруга заколола своего мужа. Женушку, очевидно, посадят, а вот маленькая Изабель останется без присмотра. Я проверил девочку, у нее неплохие антропологические данные. Родственников почти не осталось. Возьми документы и произведи изъятие. Поторапливайся, пока не привалили эти «социальщики», мать их!

Смуглый, невысокого роста Виктор Петрович продолжил судорожно смеяться, заводя себя просмотром пикантного телевизионного шоу. Вспомнив девочку, он вскочил со стула и недовольно воскликнул:

– Изабель! Как можно было назвать своего ребенка таким именем?!

Михаил с группой коллег направился к месту убийства. Агентство, в котором он работал, было ориентировано на социально необеспеченных граждан, не способных по платить по счетам и кредиторам. Агентство брало на себя обязательства по погашению долгов, но взамен требовало от должников отказаться от своих несовершеннолетних детей.

В дальнейшем детей обучали по специализированным программам, которые определяли для них будущие родители. Дело в том, что никто не хотел воспитывать ребенка, терпеть беспокойные ночи, следить за здоровьем новорожденного. Современные усыновители выбирали в агентстве мальчика или девочку с определенными характеристиками: одни желали взять ребенка с задатками спортсмена, другие мечтали о рыжей девочке с голубыми глазами, непременно говорящей на французском языке, кто-то предпочитал взять ребенка с звучным голосом и т. д.

Мамы и папы были уверены, что их ребенок именно такой, каким они хотят его увидеть – удовлетворение собственных амбиций и жажда совершенства! Естественно, за ум и талант приходилось платить, это, конечно, входило в планы агентства.

Прибыв к месту происшествия, Гниткин с сотрудниками подошли к деревянному дому, у которого были припаркованы патрульные машины полицейских, на входе дежурили два сержанта. Оба вялые, зевают, беседует между собой, нашли общую тему для шуток, подкалывая друг друга.

– Вы кто? – спросил сержант подошедших.

– Мы из агентства по оформлению детей и подростков.

Парни в форменном обмундировании расступились перед прибывшей группой, и сотрудники прошли в дом. Тело мужчины лежало на полу, накрытое цветным полотенцем с вышитой, словно в насмешку, фразой: «Любимому мужу». Над телом склонился медицинский эксперт, офицер полиции в сторонке заполнял протокол. На кухне сотрудник в штатском беседовал с женой убитого. Ее махровый халат был в крови. Нервно выкуривая одну сигарету за другой, хозяйка в состоянии ступора смотрела в окно.

– А где девочка? – негромко спросил Михаил женщину с сигаретой. Та, сделав вид, что не расслышала, продолжала курить.

– Где ваша дочь? – повысив голос, уверенно повторил вопрос Гниткин.

Резко отвернувшись от окна, женщина с мокрым от слез лицом крикнула Михаилу:

– Куда вы ее хотите забрать и кому вы ее отдадите, кому?

– Простите, как вас зовут?

– Анна…

– Анна, прошу вас, не беспокойтесь, мы дадим Изабель хорошее образование, о ней будет кому позаботится.

– Она любит рисовать! Все документы у неё в комнате, возьмите их сами, я не хочу заходить туда. – Женщина, не сдержав эмоций, вновь начала плакать.

Михаил направился к детской. Дверь была закрыта изнутри. Гниткин постучал. Дверь открыла женщина в форме – инспектор комиссии по делам несовершеннолетних. На кровати сидела Изабель. Другой мебели в комнате не было.

– Здравствуйте, я из агентства по присмотру за детьми.

– Да, конечно, присаживайтесь, – вежливо пригласила инспектор.

– Изабель, здравствуй, меня зовут дядя Миша. Какая у тебя красивая кукла! Как ее зовут?

– Здравствуйте, ее зовут Мия, – полушепотом ответила девочка, напуганная присутствием в квартире посторонних людей.

Гниткин попытался наладить контакт с пятилетней девочкой, но та, по-прежнему пугливо всматриваясь в незнакомые лица, прижимая к себе куклу.

– Изабель, дядя Миша пришел, чтобы помочь тебе.

Девочка по натуре общительная и любознательная, до прихода Гниткина рассказывала инспектору о своей семье. Женщина встала с кровати, поцеловала девочку и, вздохнув, вышла из комнаты. Михаил остался сидеть на кровати.

Его внимание привлекли рисунки Изабель, нанесенные на стену разноцветными мелками и красками. Это не было похоже на рисунки юного дарования, напротив, у Михаила сложилось чувство, что он попал в пещеру древних людей, которые подручными средствами высекали фрагменты своей первородной жизни. В комнату почти не поступал солнечный свет, из осветительных приборов лишь настольная лампа. Михаил включил ее и поднес к стене. На ней он увидел желтое солнце, синее небо и много зеленых деревьев. На противоположной стене цветными карандашами, неразборчивым почерком, на разном уровне, вразбивку, были написаны слова: любовь, школа, семья, мир, папа, шар, жизнь, подарки, дети, сеанс.

Михаил не сразу разобрал написанное, затем направил лампу на сидящую Изабель, которая от яркого света отбросила куклу, закрыв лицо руками. Минутой позже она отняла руки от лица и тихо сказала:

– Мисс Сьюзен Глоу говорит, что ты жалкий ублюдок!

Встревоженный Гниткин замер и, проглотив слюну, спросил:

– А что еще она говорила? – но Изабель больше ни слова не произнесла. Собрав документы на девочку и ее одежду, Михаил стал дожидаться, когда Анну увезут в полицию. Через некоторое время сотрудники вместе с девочкой покинули дом, где произошла трагедия. Сидя в машине, Михаил всю дорогу изучал документы, связанные с ее семьей.

Гниткин с Изабель за ручку вошел в агентство и повел ее к психологу, затем малышку отвели для прохождения вступительных тестов. Такой проверке подвергались все вновь поступающие с целью определения задатков ребенка, уровня его подготовки, возможных патологий, которые могут в будущем негативно отразиться на репутации агентства. Определив Изабель к специалистам, Михаил прошел к директору.

– Виктор Петрович, я вернулся, девочка у нас.

– Хорошо! Все прошло гладко или мамаша нервничала?

– В ее положении не было выбора, вот анкета на девочку.

– Так, посмотрим, что за персонаж. – Лучников стал листать анкетные данные, заполненные Гниткиным на Изабель.

– Черт бы побрал! Рисует! – Лучников с брезгливостью оттопырил нижнюю губу, демонстрируя неприязнь. – У меня на простое две девки – художницы с задатками Фриды Кало, и они никому не интересны. И вот еще одна, видите ли, любит рисовать! Сейчас это мало кому надо. Сегодня все хотят певцов и певичек, тем более ее ангельские глаза просто созданы для вокала! Я уже придумал для нее сценический псевдоним – Элизабет! Ты только представь, Миша, эту историю на миллион с лозунгом «Я хотела петь, и моя мечта сбылась!», – директор агентства устремил свой взор в приоткрытое окно. – Покажи мне ее рисунки.

Гниткин протянул несколько работ Изабель. Взглянув одним глазом, директор быстро скомкал работы и бросил в корзину.

– И ты называешь это искусством?

– Виктор Петрович, но ей всего пять лет! – словно оправдывая интерес девочки к рисованию, сказал Михаил.

– Уже пять! Определи ее в класс вокала, пусть сразу приучают к сцене. И еще: если я увижу в ее руках краски – будешь искать ей место в социальном приюте.

Так Лучников и не познакомился со своей новой воспитанницей, он вообще не особо любил детей.

На следующий день Михаил снова не пошел на обещанную встречу с Ниной, которая за день дважды позвонила ему и напомнила о необходимости пройти полный курс. Михаил задавался вопросом, для чего ему эти встречи, понимая, что вовсе не помнит их начала. Он решил прекратить посещать своего психотерапевта. Дома Гниткин предложил жене распить бутылочку божоле, это было ее любимое французское вино. В их семье не было традиции употреблять спиртное по выходным или за просмотром любимого шоу, так как Михаил быстро хмелел от выпивки, а его супруга старалась держать диету и считала, что к сорока годам ее организм более не способен на скорую расправу над калориями. Пригубив немного вина, Михаил лег спать, а жена занялась косметическим омоложением лица.

Михаил всеми силами пытался настроить себя на продолжение лондонского сюжета, но этого не происходило. Лишь однажды, во время первого сеанса, его настиг крепкий сон. Еще не знакомый со своими персонажами, Михаил порхал над собой, Сьюзен, Маргарет, Саймоном, Биллом и вообще над всеми нами. Пролетал над вершинами зданий, потом пудовым ядром – одним махом вниз, на расстоянии метра зависал над землей и вновь взмывал под облака. Непонятным образом, в очередной раз опустившись вниз, он уселся за руль классного кабриолета, быстрого, маневренного, одному богу известно как там оказавшегося.

Гниткин проносился по всем улочкам, ему не было равных, что-то неописуемое происходило тогда. Сначала Михаил боялся кого-то сбить, но напрасно… Машина двигалась сама без чьего-либо участия, а если она не справлялась, то каким-то образом некто наградил водителя и его транспорт способностью проходить абсолютно сквозь все, что встречалось на их пути! Люди, дома, пожарные краны – Михаил просто просекал их насквозь, а они его почему-то не замечали. Поначалу он извинялся перед людьми, особенно перед дамами приятной наружности. Представьте человека на кабриолете, осчастливленного способностью летать, проходить сквозь стены, быть быстрее любого авиаустройства. В ту минуту его триумфа никто не познал, Михаил видел всех, но лишь визуально, не чувствуя и малейшего присутствия кого-либо, ведь ему выпала удача быть самым счастливым спящим в ту минуту, и он не хотел просыпаться, уж очень это было необыкновенным!

Однако в этот раз все было иначе: никаких пейзажей и чувства эйфории. Словно рабочий рынка, отпахавший несколько смен, Гниткин отключился за пару секунд. Его разбудил стук по дереву, доносившийся вдалеке. Открыв глаза, он увидел, что по правую руку спит жена. Стояла глубокая ночь, и стучали вовсе не в его дверь, может, даже не в дверь соседей. Шум ненадолго утих, но затем продолжился, и стало более отчетливо слышно, как стучат в дверь. Михаил вскочил с кровати и на цыпочках медленно подошел к своей двери. Кому-то не терпелось, и он тарабанил вовсю.

«Должно быть, и жена уже проснулась…» – подумал Гниткин. Волосы на ногах встали дыбом, по всему телу побежали мурашки. Сердце стало бить в такт со стуком незваного гостя. Посмотрев в глазок, Михаил никого на хорошо освещенной площадке не увидел. Подумав, что ослышался, еще раз посмотрел в глазок, но за дверью все так же было пусто.

Внезапно стуки возобновились. Гниткин отскочил от двери и вернулся в спальню. Там как ни в чем не бывало спокойным сном отдыхала супруга. «Это все галлюцинации!» – пришел к выводу Михаил и пошел на кухню – выпить стакан воды. Сделав несколько шагов, он услышал гнусавый и противный мужской голос, который выкрикивал где-то рядом:

–Мерзость, двуличие! Мерзость, двуличие!

Так продолжалось несколько минут. Гниткин умылся холодной водой, но это не остановило недовольного мужчину, он по-прежнему выкрикивал: «Мерзость, двуличие!» Михаил не мог понять, что с ним происходит, забившись в угол на полу в ванной комнате, он схватился за голову и заплакал. Голос мужчины прекратился. Поверженный Гниткин лежал в позе эмбриона, омытый слезами. Потом стуки в дверь возобновились, но уже короткие, отрывистые. На расстоянии пяти сантиметров от ушей послышался голос ребенка, невозможно было определить, девичий или мальчишеский, скорее всего, это был голос маленького человечка. «Открой дверь, открой мне дверь!» – жалобно просил он, затем послышался продолжительный скрежет ногтей, и вновь жалобный детский голос: «Я хочу войти! Открой!»

Михаил в недоумении едва слышно произнес: «Боже, что это? Что со мной происходит?» В ванной комнате потух свет, но выключатель находился внутри, а в комнате был он один. В полной темноте Гниткин слышал лишь свое дыхание. Еще несколько аквалангистских вздохов перед погружением – и мнимое чувство спокойствия овладело Михаилом. Он выдохнул и, насколько это возможно, раскрыл глаза в темноте. Он старался уловить знакомый звук, шепот и дыхание неизвестного существа, которое находилось прямо напротив него. Из ниоткуда появилось неизвестное существо, которое было на расстоянии вытянутой руки.

Несколько секунд понадобилось головному мозгу для считывания и сопоставления предполагаемого существа: соседский пес в детстве, что постоянно облизывался и обнюхивал маленького Мишу; сказочные драконы из кинофильма; домашний кот, что будил мокрым носом; мисс Сьюзен Глоу или инспектор дорожной полиции – но совпадений не было. Спустя немного времени Гниткин потерял сознание.

Михаил пришел в себя лежа в кровати, обмотанный простыней. Он посчитал, что ему приснился дурной сон, и решил навестить Нину.

«Всего пару сеансов, всего пару – и закончим, довольно!» Он взял в руки телефон и набрал номер Нины. Михаил попросил у нее о встрече, но она сказала, что на работе у них увидеться не получится, сославшись на ремонт в здании, отключение водоснабжения, и назначила Михаилу прием на следующий день.

– Нет, Нина! Прошу, давай условимся на сегодня.

С удивлением в голосе Нина поинтересовалась, здоров ли он и к чему такая спешка.

– Со мной все в порядке, но нам нужно поговорить. Может, ты сможешь принять меня на дому?

– Нет, Михаил, дома я не принимаю.

– Хорошо, тогда я буду ждать тебя у себя.

– Ты уверен?

– Да, уверен! – рассерженно крикнул в трубку Гниткин, его собеседница пообещала прийти к полудню.

После телефонного разговора у Михаила сразу же пропало тревожное, раздирающее его состояние, он считал, что все наладится после встречи с Ниной.

Нина была пунктуальна и прибыла в назначенное время. Михаил по секунде разбирал свой ночной кошмар, стараясь передать Нине все, что он испытал прошедшей ночью. Нина была скупа на слова и не стала производить анализ услышанного. Вместо этого она попросила проводить ее на кухню, а Михаилу посоветовала успокоиться и прилечь.

Гниткин в обществе Нины вел себя более сдержанно, прислушивался к ней, от ее присутствия веяло удовлетворением и покоем. Нина прошла на кухню с сумкой, а Михаил лег на кровать в ожидании сеанса. Через пару минут вышла Нина со шприцем в правой руке.

– О черт! Что ты задумала? – спросил он в недоумении. – Что ты собираешься мне вколоть, наркотики?

– Нет, с чего ты это взял! Благодаря этому лекарству ты приведешь себя в порядок и все твои кошмары закончатся. Поверь, здесь те же медикаменты, что и в напитке, который мы пьем перед сеансом, я даже не собираюсь увеличивать количество препарата, просто усилю его воздействие на твой организм при помощи внутривенного ввода.

Михаилу ничего не оставалось, как согласиться на инъекцию.

– Поработай кулаком, хорошо?

Перетянув жгутом его правую руку, Нина нащупала вену. Как маньяк предвкушал смерть своей жертвы, так и Нина с замиранием сердца наблюдала за местом последующего ввода острой иглы. Словно это могло повлиять, желая достичь эффекта от инъекции, Нина ввела раствор Михаилу, и результат не заставил себя ждать.

Гниткин стиснул зубы, и тут же глаза его побелели. С обезумевшим видом Гниткин начал рассказ…

6

Гостиная в доме миссис Маргарет Дэдинтхем не представляла собой эволюцию дизайнерской мысли Викторианской эпохи, но в ней царила благоприятная атмосфера. Темно-зеленые обои на стенах, бра с синим абажуром гармонировали с прозрачными занавесями на окнах и полированными стульями. В середине комнаты находился трапезный стол, где за завтраком мы застали чету Дэдинтхем.

– Дорогой, прекрати читать эту газету и займи себя глазуньей.

– Подожди, Маргарет, в спортивной колонке этот юнец нахваливает свою кобылу, в выходные забег, и хорошие ставки ждут твоего мужа!

Миссис, не отвлекаясь, лакомилась свежей выпечкой и наслаждалась утренним чаем.

– Он кормит его отборным шотландским овсом! Насмешил, идиот.

Саймон листал газету, поглаживая свои черные завивающиеся усы. Вошедшая в комнату прислуга собрала со стола грязную посуду и освежила чай мистеру.

– Жоржета, твои булочки великолепны! – похвалила прислугу Маргарет

– Что ты сказала? – отвлекшись от чтения, спросил Саймон.

– Я сказала, что у Жоржи отличная выпечка, а тебе бы не мешало оторваться от газеты и приступить к завтраку. Ты все равно не читаешь в ней ничего, кроме этих бесполезных статей о скачках, бегах и прочем, на что спускаешь фунты. Интересно, раньше о петушиных боях тоже писали? – подколола мужа Маргарет.

– Ты спятила! Все и так знают, что побеждает не потоптавший голодный и дикий петух.

– Никогда бы не подумала, – ответила дама. – Сегодня придет тетя Сьюзи, она обещала привести строителя, который сможет отремонтировать нам крышу.

– Вот сама и встретишь тетю Сьюзи, – отбросив газету, сказал Саймон.

– Нет, меня не будет, я обещала Чарльтонам съездить к ним в поместье. Тебя тоже звали, но ты, если помнишь, отказался.

– Ты же знаешь, как я не люблю этих помещиков.

– И что они тебе такого сделали?

У Маргарет и Саймона не было детей, а миссис Дэдинтхем их обожала, потому часто проводила время с семейством Чарльтонов, у которых были три очаровательные девочки.

– Я поехала, вернусь к ужину!

Надев дорожное бордового цвета в клетку платье, миссис Дэдинтхем вышла из дома. Саймон оставался в гостиной один, наедине с остатками глазуньи в тарелке.

Ранним утром Билл Уиткинсон поймал себя на мысли, что зря дал согласие на оказание помощи мисс Глоу. «Черт, лучше бы что-нибудь провернул и заткнул ей рот деньгами!»

Мисс Сьюзен Глоу, как обычно при встрече, не могла удержаться, чтобы не подшутить над Биллом.

– Опаздываешь, Уиткинсон! Небось, всю ночь разглядывал парашюты своей тощей подружки!

Вся улица наполнилась смехом престарелой язвы, которая считала свои шутки весьма удачными.

– Ладно, старина Билли, – оборвав свой собственный смех, продолжила Сьюзен, – пойдем, нам пора.

В это самое время мистер Дэдинтхем, задрав просторный сарафан Жоржеты, пытался обдать ласками объект своего вожделения.

– Что вы делаете мистер, прошу вас!

– Я хочу откусить печеного пирога, иди же ко мне.

Жоржета стала отталкивать хозяина, но сил, чтобы справиться с настойчивым жеребцом, не хватило. За минутами противостояния последовал океан удовольствий. Жоржета, чье вспотевшее от кухни лицо зарумянилось, стала хватать воздух своими пышными губами. На теле до сих пор остались следы от «ореховых порок», но теперь ее хлестали розгами наслаждений. Орган, к которому с жадностью приник мистер Саймон, был любимым цветком в саду, за которым с отеческой любовью он приглядывал.

Жоржета замерла в неудобной позе. Открыв рот, она ничего не могла сказать и перестала препятствовать домогательствам хозяина. Слюна невольно стекала с нижней губы Жоржеты прямо на грудь. Сарафан стал сковывать дыхание, вот-вот и сердце остановится! Как вдруг во дворе послышались голоса.

– Билли, сейчас я познакомлю тебя с этими замечательными людьми. Маргарет, крошка моя, ты где?

Мистер Саймон поспешил освободиться от утех, поправил одежду и вышел навстречу к гостям. Разведя руки в стороны, он изобразил на лице удивление при виде мисс Глоу, словно вовсе не знал о ее приходе.

– О, тетушка Сьюзи! Как радостно мне видеть вас, замечательно выглядите.

На самом деле он вовсе не признавал мисс Глоу, у нее с его женой не было родственных связей и общего состояния. Тетушка Сьюзи, как ее называли в этом доме, в раннем возрасте приглядывала за маленькой Мэгги, обучала ее хорошим манерам и следила за ее учебой.

– Спасибо, душка, я тоже рада видеть тебя, а где моя Маргарет Филипс Дэдинтхэм?

Только два человека из всех ныне живущих на этой планете называли Маргарет ее полным именем – это указанная мисс Глоу и пришлый, а точнее, беглый из Царства Польского заемщик и по совместительству нотариус Иосиф Кажирский.

– Она уехала погостить к Чарльтонам.

– К Чарльтонам? К этому скупердяю с их пятью футами земли? Да черт бы их побрал! Если меня спросят, что я знаю об этой семье, я так отвечу: это дурной тон и жалкие чаевые! Если бы Маргарет нарожала маленьких Дэдинтхемов, то, уверена, ноги бы ее не было у порога их дома. У нее отличный таз! Не понимаю, что вы все медлите?

– Тетя Сьюзи, на все воля небес.

– Да ладно тебе, я уверена, все наладится. Вот, Билл Уиткинсон, посмотри, с какими уважаемыми людьми я имею дружбу, познакомься, это мистер Саймон Дэдинтхем.

Билл протянул руку Саймону, тот подал свою, подмигнув правым глазом, – так обычно делают старшие приятели, которые дают понять, что все под их контролем.

– У этого парня руки из того места и голова Исаака Ньютона, – порекомендовала своего подопечного мисс Глоу, после чего направилась в дом со словами: – А где моя чернокожая золушка?

Дэдинтхем и Уиткинсон, обходя двор, подошли к кирпичному пристрою.

– У меня есть нужные материалы и пара пьяниц, которые только трепаться умеют, что приведут здесь все в порядок.

Неподалеку под тенью сарая, зевая и почесывая залысины, расположилась парочка друзей, успевшая с раннего утра заплести язык.

На протяжении четырех дней Билл Уиткинсон заправлял стройкой и своей неработящей бригадой. За это время он успел подружиться с миссис Дэдинтхем, ему она казалось милой девушкой, совсем не под стать своему супругу, который, разгуливая по двору, постоянно показывал Биллу пальцем на пышные формы Жоржеты, хвастаясь гормональным всплеском. Порой он изображал непристойные характерные движения, имитирующие половой акт.

Дня через три Билл стал свидетелем визита необычного гостя. Услышав знакомый голос перед входом в дом, Уиткинсон приметил Сэма, того самого тучного паренька, которого он спас от полиции. Сэм либо был изрядно пьян, либо притворялся таким: стоя с протянутой рукой, он говорил Саймону, что шотландцы должны помогать друг другу.

– Проваливай, пьяница, никакой я тебе не шотландец, и чтобы духу твоего здесь не было!

Мистер Дэдинтхем никогда не рассказывал о своем происхождении, лишь мельком упоминал о ранних годах жизни. Однако пришедший, назвав его шотландцем, вызвал в нем ярость и смятение. Уходя, Сэм бросил взгляд на Билла Уиткинсона, но не подал виду, что они знакомы.

После встречи с мистером Дэдинтхемом верзила Сэм прямиком направился в бар «Фрог». Там его уже поджидал Тэдди Замора.

– Ну, что скажешь, Сэм?

– Этот шотландец прогнал меня!

– Даже не покормил? Что-то мне не верится, по-моему, ты стал еще толще.

– Нет, Тэдди, не было никакого обеда. Я назвался шотландцем, а он взвинченный, стал смотреть на меня, как бык на красную тряпку. Мне кажется, это не тот, кого мы ищем.

– Это еще ни о чем не говорит. Может, после того как обманул стариков, он решил замести следы, купил себе трость, цилиндр и напрочь позабыл о волынке?

– Я порой не пойму, где ты шутишь, а где говоришь всерьез, – покачивая головой, сказал Сэм.

– Так почему же ты не смеешься? Очевидно, мои шутки недостаточно хороши, ты бы смеялся, если бы они веселили тебя?

– Я не понимаю, о чем ты.

– Теперь я тебя не понимаю! – стал выговаривать Замора своему собеседнику.

Сэм начал икать и, разом выпив банку с водой, принял непривычно задумчивый вид.

– Хорошо, Сэм, успокойся, – хлопнув пару раз приятеля по плечу, Замора встал из-за стола со словами:

– Я сам разберусь!

Через два дня ранним утром Жоржету отвлек от кухни громкий стук с улицы. Поправив белый фартук, она открыла дверь, за которой стоял интересный мужчина в клетчатой рубашке, черных атласных брюках и с плащом в руках, хотя дождь не обещали.

– Доброе утро, мэм! – мужчина приподнял серую шляпу вместе с левой бровью. Уже через секунду он переосмыслил ситуацию, ведь по сценарию его галантность на этого персонажа не распространялась.

– Позови-ка мне своих хозяев, живо! – он прикрикнул на служанку, которая робко направилась к хозяйской спальне.

– Ну, кто там еще в такую рань? – бурчал недовольно Саймон, входя в гостиную.

– Вы поздно встаете, сэр, в это время я уже хлыщу кнутом этих обезьян у себя на ферме, – бросив ненавистный взгляд на Жоржету, сказал незваный гость.

– Мое имя – Дэниел Райт, – сухо представился мистер, с неприязнью посмотрев и на Саймона.

– А меня зовут Саймон, Саймон Дэдинтхэм.

– Рад нашему знакомству, мистер Саймон Дэдинтхэм. В ваших краях жарковато, – он стал приподымать руку с плащом.

– Да, что-то вы утеплились. Собрались на север?

– Нет, мистер Саймон, я прибыл из Соединенных Штатов Америки, но Колумб решил взять курс назад!

Райт начал смеяться, а потом добавил:

– Я приехал с целью покупки земель, хочу выращивать кукурузу и накормить всю Англию отборной говядиной.

Сказанное очень заинтересовало Саймона, и он предложил гостю войти в дом. Райт дал команду кучеру отдохнуть и заняться лошадьми.

– Вы, я полагаю, голодны с дороги? Для начала, может, по глоточку? – любезно предложил Саймон гостю.

– Что это за напиток? – Райт с интересом стал разглядывать бутылку.

– Это виски, поверьте, такого виски в Америке не найдете!

Райт выдержал небольшую паузу, а после спросил:

– Английский?

Саймон, засмеявшись, возразил:

– Что вы, шотландский, лучший в своем роде!

– А я думал, что в Англии по утрам пьют чай.

– Для особых гостей можно глоточек. Говорят, вы в Штатах хорошо живете.

Саймон стал внимательно слушать своего собеседника, который, казалось, был готов к любому вопросу.

– Соединенные Штаты Америки – лучшая страна во всем мире! Это мой дом! Довольно много времени пришлось затратить, чтобы указать свое место краснокожим, этим дикарям! А теперь сторонники человеколюбия решили признать обезьян за людей. Те, кто вспахивал мои земли, кто за дневную пайку работал до заката солнца, – теперь у этих животных появляются свои покровители и права! Я не хочу видеть этого позора!

Возбужденный Райт стал поправлять ворот своей рубашки.

– Мистер Саймон! Может, подскажете, кто здесь продает ферму или дом, финансовый вопрос для меня не имеет значения.

Дэдинтхем, откинулся на спинку стула и стал слегка покачиваться.

– Я могу помочь вам, господин Райт, в этом вопросе, но для этого мне понадобится некоторое время. Я должен разузнать все у своих друзей, чтобы вам не попасть в неловкую ситуацию. Знаете, как это бывает: почтенный и порядочный человек всегда лакомый кусочек для хапуг и мошенников.

– О да, мистер Дэдинтхем, я понимаю. Пожалуй, мне пора – буду у вас через пару дней.

– Куда вы спешите, господин Райт? Я прикажу Жоржете, и сейчас же будет пища. А как же стаканчик? Уверен, вы утомились с дороги.

– Благодарю за теплый прием, но в том экипаже, что за окном, находятся два сундука с моим состоянием, кучеру я не особо доверяю. Слышал, что у вас неспокойно, поэтому взял своего приятеля – «Энфилд» 1853 года выпуска! – Райт резким движением обнажил свое ружье, припрятанное в плаще, чем вызвал негодование у Саймона.

– О господи! Зачем ты это делаешь? Прошу тебя, успокойся!

Саймон поднял руки вверх и умоляюще посмотрел на Райта.

Громкие голоса привлекли внимание миссис Дэдинтхем, и, спустившись по лестнице, она тревожно воскликнула:

– Господа, что здесь происходит?! Саймон, кто этот незнакомец?

Райт уже успел спрятать ружье под плащ и предстал перед миссис в образе приветливого гостя ее дома.

– Все в порядке, миссис, меня зовут Райт, и я просто показывал вашему супругу, как я готов отстаивать свои ценности.

– Приятно слышать, что у вас, как у любого добропорядочного мужчины, есть свои ценности, – Маргарет вела себя по-хозяйски любезно, но в то же время со свойственной ей женственностью.

– Маргарет, познакомься, это господин Райт, он прибыл из Америки.

– Рада знакомству с вами, господин Райт. Вы, очевидно, голодны с дороги, пройдемте к столу.

– О нет, миссис Маргарет, я уже обсудил с вашим мужем интересующие меня вопросы. Мистер Дэдинтхем, я, пожалуй, поеду в город. Расположусь в гостинице, в тихом месте. Могу я рассчитывать на предложенную вами помощь?

– Конечно, господин Райт, давайте условимся о месте и времени нашей следующей встречи.

– Я заеду к вам через несколько дней.

– Хорошо, за это время я найду подходящий для вас вариант.

– Я не останусь перед вами в долгу, мистер Дэдинтхем.

– Оставьте, господин Райт, главное, чтобы вы соблюдали осторожность. Лондон – небезопасное место!

– Буду начеку.

Райт собрался было уходить, но задержался, чтобы сделать важное заявление.

– Я советую вам все же быть построже с темнокожими, и вообще, поговаривают, что некоторые из них даже вступают в половую связь с обезьянами.

– Что? С какими такими обезьянами? – недовольная миссис Дэдинтхем была готова вступить в бурную полемику с Райтом, но он не задержался более ни на секунду.

– Ты это слышал? – с удивлением и недовольством обратилась Маргарет к мужу.

– Это какой-то ужас! – произнес не моргнув глазом Саймон.

Яркий луч света бил Михаилу в лицо. Он попытался открыть глаза, но это оказалось непосильным для него. Со второй попытки, прослезившись, он все же очнулся. Рядом с ним находилась Нина, которая что-то записывала в свой блокнот, отключив на время диктофон.

– Миша, как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке.

– Здорово, что в порядке.

Затем Нина сделала Гниткину еще одну инъекцию, после которой он вновь отключился…

Тэдди Замора, а это именно он был у Саймона, попросил кучера следовать вперед. Он был доволен собой, все прошло именно так, как и планировалось. Теперь у него не было сомнений, что Саймон Дэдинтхем провернул дело в Шотландии. Мистер Дэдинтхем напротив, не мог найти себе места, он прокручивал в голове разные варианты, как провести американца.

В излюбленном баре Заморы было малолюдно. Мясник с рынка зашел пообедать и по-варварски расправлялся с жареной индейкой. Своими большими немытыми руками он отрывал куски от птицы, лежащей в металлической тарелке. Неостриженные ногти скребли по ее дну. Пронзительный звук доносился до всех посетителей заведения, но это никому не мешало, наоборот – жадное чавканье и жирные губы мясника вызывали аппетит у тех, кто ограничивался кружкой пива.

Два рыбака упорно спорили друг с другом. Голова того, что постарше, была обмотана косынкой; в бурной дискуссии он снял ее и разорвал в клочья. Второй собеседник, что-то пытался объяснить на пальцах. Его руки были в шрамах и порезах от рыболовецких сетей. Глубокий, до кости рубец на правой руке был оставлен острым плавником большой рыбы во время схватки.

Рыбаки не успокаивались; пропустив еще по кружке хмельного напитка и не найдя взаимопонимания, они решили выйти на улицу для выяснения отношений. Тэдди прибыл чуть раньше намеченного времени. Он уже давно перерос из мелкого преступника в опасного лидера банды. Замора был на порядок хитрее и предприимчивее членов своей группы. Несмотря на свой статус в преступном мире, он не оставлял привычки проводить время в баре «Фрог», где находили начало новые махинаций. Спустя время подошел верзила Сэм и еще двое парней, но Замора попросил оставить их наедине со своим верным исполнителем.

– Тэдди, мне не терпится узнать, что было.

– Это тот парень, которого мы ищем.

– О черт, а ты уверен?

– Несомненно! Скажу тебе больше, он жадный, трусливый прохиндей, у которого есть деньги. Судя по газетным вырезкам, он играет на скачках, а значит азартный.

– И что мы теперь будем делать? – Сэм кусал губы и ждал авантюрных планов Заморы.

– Есть у меня одна идея.

– Поделись, что за идея. Я ума не приложу, не знаю, что и думать.

– А тебе и не надо думать, иначе жрать будешь еще больше! Лучше узнай, есть ли в кругу этой семьи люди, мне знакомые. У него очаровательная жена и темнокожая кухарка, которую я запугал до смерти.

– Тэдди, когда я приходил к ним, то видел одного знакомого парня на заднем дворе. Помнишь, я рассказывал тебе о нем, тот, что помог мне удрать от бобби, по-моему, его имя Билл. После этого мы встречались украдкой, он торговал на рынке.

– Отлично, найди мне его, я хочу видеть этого Билла, только вначале пошли своих ребят к Эрику. Нет, ступай сам, пощупай его. Уверен, он приехал мстить не с пустыми руками. Все, что найдешь, можешь забрать себе, и поменьше трепись.

На следующее утро тело Эрика было сброшено в Темзу, он так и не узнал имени обидчика своих родных.

Ветер приоткрыл окно и разбудил Билла Уиткинсона. Сегодня он мог никуда не торопиться и проваляться весь день в своей комнате. Однако его подруга Бэтси торопилась угостить Уиткинсона свежим хлебом. Производство тканей в ее цеху временно приостановили, и она прямиком направилась к своему возлюбленному.

Решив не задерживаться дома, молодая пара поспешила выйти на прогулку. За время совместного отдыха Билл и очарованная обществом своего кавалера Бэтси, не заметили, как на пятки им наступает человек Заморы. Уикинсон проводил стройняшку Бэтси и пошел обратно.

– Эй, старина! Как поживаешь? – окликнул Билла его должник Сэм, который выглядывал из-за угла дома. Он взмахом руки позвал Уиткинсона к себе.

– Приятель Сэм! Неужели опять прячешься от кого-то?

Уиткинсон без малейшего подозрения о намерениях верзилы Сэма подошел ближе.

– Слушай старина, мой большой друг хочет перекинуться с тобой словом. Пройди, он за углом.

– Какой друг, Сэм?

– Тэдди Замора, он ждет тебя за углом.

Билл ранее не встречался с Заморой, но слышал о нем и предположил, что раз заинтересовал таких людей, значит влип в историю. Билл пошел вдоль дома, как ему объяснил Сэм. Уиткинсон еще раз повернул голову в сторону Сэма, тот дал понять, что за углом ему следует свернуть налево. Всего этого лабиринта можно было избежать, но Замора хотел внести интригу и предстать как можно эффектней перед очередной «жертвой».

      Прислонившись к деревянному забору, Тэдди, раскуривая толстую сигару, внимательно смотрел на приближающегося Уиткинсона. Будто стрелок перед выстрелом, Замора, разглядывая мишень, прищуривал глаз и наклонял голову в разные стороны. Все замечали некие странности в поведении Заморы, да что говорить, он это сам замечал, но считал, что любые отклонения являются компенсацией за будущий успех.

– Здравствуй, Билли! Слышал, ты славный парень, называй меня Тэдом.

– Рад видеть, Тэд!

– Всегда говорил этому толстяку Сэму, что его поймают за кражей в чужом доме, когда он будет доедать хозяйский пудинг.

– Верно, ему не помешало бы скинуть лишние фунты!

Тэдди устремил взгляд на пролетающих мимо птиц, выдержал паузу и продолжил беседу с Биллом, наблюдая за полетом пернатых.

– Своим поступком, приятель, ты проявил смелость и показал, как должен вести себя джентльмен, обладающий честью. Трус сдал бы толстяка стражам порядка.

– Не надо хвалить меня, я не раз удирал от бобби и знаю, каково это, когда за тобой гонятся псы.

Уиткинсон с Заморой обменялись историями о конфликтах с полицией, неловких, а где-то курьезных моментах при совершении краж из карманов и сумок.

– Билли, приятель, хочу узнать о твоей связи с семьей на Восточной улице – семейство мистера и миссис Дэдинтхем.

– Тэд, я едва знаком с ними, оказывал им помощь при ремонте сарая на заднем дворе.

– И как они тебе?

– Маргарет очаровательная женщина, настоящая аристократка.

– Я заберу эту курочку вечером, на ужин, – перебил Замора.

Билл улыбнулся и добавил:

– Она и вправду хороша, а вот мистер Дэдинтхем – мерзкий тип.

– Более того, мошенник, ограбивший честных престарелых людей. Сегодня этот ублюдок выдает себя за англичанина! На самом деле судить должны не нас с тобой, а этого лживого мерзавца! Сейчас он готовит план расправы над одним отчаявшимся человеком, надеюсь, нам удастся вывести его на чистую воду. Естественно, я был бы не я, если не имел интерес в этом деле. Мне обещали заплатить, и, конечно, я не забуду людей, что помогли мне. Поэтому я хочу обратиться к тебе.

– Выкладывай, Тэд.

Уиткинсон стал еще внимательнее слушать его.

– Повторю, Саймон обманул честных шотландцев преклонного возраста, об этом я узнал от их племянника, который пообещал заплатить мне, в случае если обнаружу пройдоху. Недавно я был в их доме, чтобы расположить проходимца, пришлось наболтать ему о своем состоянии, которого, конечно, у меня нет. Уверен, эта паршивая шкура захочет заработать и на мне.

– Что от меня требуется, Тэд?

– Прийти к нему, нажаловаться на свое бедственное положение и попросить любую оплачиваемую работу. Что бы он ни предложил тебе, попроси время для раздумий.

– Он должен предложить что-то серьезное?

– Если будешь много думать, начнешь много есть и превратишься в Сэма.

– Хорошо, Тэд, когда мне нужно пойти к нему?

– Сейчас!

– А если случится так, что он ничего мне не предложит?

– Завтра утром я буду у тебя, вот все и расскажешь.

Билл Уиткинсон не стал обманывать Замору, с которым был едва знаком. Просьбу такого человека, как Тэдди, стоит выполнить, иначе Билла могут ждать неприятности. Замора был прав, после того как Уиткинсон рассказал мистеру Дэдинтхему о своем катастрофическом положении, тот пообещал помочь.

– У меня на примете есть один человек, кровожадный работорговец. Ты бы знал, как он смотрел на мою Жоржи – как на какое-то существо или на лошадь, которую стоит загнать в стойло и держать без питья и овса. Сумасшедший! Если бы я разрешил, он истязал бы ее первым попавшимся инструментом. Представляешь, это грязное животное хочет бросить якорь недалеко от меня, уверен, он привезет своих рабов из-за океана и будет ставить на них анатомические эксперименты, ты слышал о них? Он – псих! У него кое-что есть в сумках, думаю, там медицинские инструменты, страшные вещи! Ты парень не промах! Сможешь достать мне его чемоданы, тогда я вознагражу тебя!

– Каким образом я смогу их достать? – спросил Билл.

– Я назначу ему встречу, смогу отвлечь, и ты решишь все на месте.

– Он настолько растяпа, что ничего не заподозрит?

– Даже если он заметит, ты быстро смекнешь и дашь стрекача; твоя ловкость будет твоим козырем, мой друг. В случае если что-то пойдет не так, я дам тебе револьвер, разберешься при помощи него.

– Мне нужно подумать, – ответил Билл.

– Слушай, я не могу долго ждать! Если тебе нужны деньги, то соглашайся!

– Нет, я смогу дать ответ только завтра.

– У тебя времени до вечера, если ты не согласишься, я найду другого отчаянного парня, способного справиться с этим пустяковым дельцем.

Тело Эрика нашли под одним из городских мостиков, оно зацепилось за арматурные прутья, торчащие у основания переправы. После опубликования в прессе этой новости Замора сразу же направил кузену и кузине покойного Эрика письмо о том, что с их единственным наследником, отчаявшимся в поисках обидчиков его семьи, жестоко расправился неизвестный. Еще в письме Замора указал, что он узнал, где проживает мошенник, которого старики некогда приютили. Обо всех деталях он обещал рассказать при встрече.

Чутье Заморы подсказывало ему, что медлить нельзя! В тот же день он нагрянул с визитом к Уиткинсону. Тэдди убеждал Билла, что ему нужно согласиться с предложением Дэдинтхема, но тот не желал более выполнять просьбы отпетого преступника. Сам Замора понимал, что Уиткинсон отличный парень, готовый оказать услугу; быть может, классный карманник и авантюрист, но не более того, поэтому в час сомнения нанес удар первым.

– Ты любишь свою девочку? Бэтси хорошо шьет? – спросил Замора, покусывая нижнюю губу с правой и с левой стороны.

– Не впутывай ее, выбор за мной!

– Я еще раз спрашиваю: Бэтси хорошая швея?

– А при чем здесь это, я не вижу связи.

– А при том, приятель, что она сможет зашить себе рот, после того как сталь обласкает его. Ты просто скажешь ей, что тебе надоела ее красота и улыбка, поэтому она больше не будет улыбаться.

Тэдди вплотную подошел к Биллу; угрожающий голос и жестокий взгляд насквозь проникали в Уиткинсона. Не желая более терпеть, он схватил Замору за шиворот и попытался отбросить в сторону. Худощавый Замора на первый взгляд казался слабым соперником для схватки, но на деле был проворным и сильным. Освободившись от захвата, Замора нанес удар ногой в колено Билла. И следом – ребром правой кисти разящий удар в шею.

Противник повержен, можно вернуться к началу разговора.

– Итак, Билли, теперь у тебя два варианта: ты принимаешь мои условия – или я, поработав с лицом твоей крошки, вырежу новые отверстия для глаз. В случае если ты согласишься, не вздумай «месить тесто»! Сболтнешь Саймону или бобби – потеряешь и подружку, и язык, который не смог удержать за зубами. Их, кстати, ты тоже лишишься!

Сухопарый Тэдди приоткрыл рот и, оскалив начищенные зубы, несколько раз клацнул ими.

– Ступай домой, приятель, и не высовывайся, завтра я буду у тебя.

После этого Замора быстрым шагом пошел прочь от Билла, который, лежа на земле, в расплывчатом свете смотрел в его сторону.

Уиткинсон долго не мог решить, кто из двух мерзавцев заготовил для него более опасный капкан – Дэдинтхем или Замора. Тревожась за жизнь стройняшки Бэтси, он выбрал вариант Заморы.

На следующий день Тэдди, снова преобразившись в Дэниэла Райта, повторил визит в дом мистера и миссис Дэдинтхем. Райт похвастался, что чуть не пристрелил одного напористого англичанина, который вел себя неподобающим джентльмену образом. Райт рассказал о том, как едва не приобрел себе участок земли, но сделка сорвалась из-за недоверия к его хозяину, поэтому заокеанский гость повторно обратился с просьбой к Саймону, который охотно пообещал свести Райта с нужным человеком через два дня.

Прощаясь, они пожали друг другу руки, и Райт уже садился в повозку, как вдруг вернулся к новоиспеченному партнеру с просьбой:

– Мистер Дэдинтхем, вы не против, если я справлю нужду в уборной, мой желудок никак не сведет стрелки по поясам.

– Конечно, господин Райт, туалет за домом.

Дэниэл спрыгнул с повозки, забрал сумку с винтовкой и со словами «Не доверяю англичанам!» направился в туалет. Мистер Дэдинтхем поймал кураж, хватал себя за голову, его будоражила мысль, о том, что могло находиться в клади Райта: доллары, фунты, золото, ценные бумаги? Вернувшись из туалета, Райт взмахом шляпы подал сигнал извозчику, и они тронулись.

До сих пор неизвестно, что за план вынашивал Замора, но ему было не суждено реализоваться. Саймон, как позже признавался Замора, «прибегнул к запрещенным приемам» и обратился в Скотланд-Ярд, где сообщил о том, что прочел в газете о найденном в реке теле молодого парня.

Как заявил мистер Дэдинтхем, у него есть версия о вероятной убийце – неуравновешенный, кровожадный американец, которому грозит долговая яма, из-за расовой ненависти палит из винтовки в людей с темным цветом кожи и в их сторонников.

Более того, мистер Саймон добавил, что беспокоится за жизнь своей чернокожей служанки и ее любовника по имени Билл Уиткинсон. Заявление мистера Дэдинтхема выглядело весьма правдоподобным. Его поход в участок изменил планы Тэдди.

«Возьму тайм-аут – временно никакой игры, никаких красивых схем, никакой импровизации и авантюр!» – решил для себя Замора.

7

На лондонском вокзале было оживленно. Поезд прибывал с минуты на минуту. Тэдди Замора галантно приподымал свой цилиндр перед женщинами, не стесняясь бросать косые взгляды на их кавалеров. Тэдди бормотал: «С вокзала прямиком в участок! Что ж, Саймон, я брошу карту из твоей колоды!»

Поезд подошел к намеченной платформе – долгожданная атмосфера любви, улыбок, поцелуев и теплых объятий окутала перрон. Своих гостей Тэдди Замора встречал без задора и оптимизма. На фоне печали и сожаления подступали слезы. Лишь твердость характера и мужество способны остановить бурю чувств! Он сразу узнал их: пожилые супруги были в трауре. Седовласый господин Гарри о’Нил в черном костюме с цилиндром в руке, на миссис черное платье и шляпа с траурной вуалью. Их сопровождала помощница. На лицах скорбь и отчаяние.