Как-то одна девушка колебалась в выборе между семейной жизнью и монашеством. Владыка сказал ей: «Чадо, если колеблешься, то знай: ты скорее за брак, чем за монастырь. Монашеская жизнь для тех, кто не колеблется».
Какое-то время между 1910 и 1914 годами иеромонах Николай путешествовал по России, посещая многочисленные православные святыни и, возможно, какие-то занятия в Санкт-Петербургской духовной академии. Он знал и любил Россию и русский народ, пронеся эту любовь через всю свою жизнь.
Святитель Николай Сербский говорил: «Люди живы настолько, насколько в них живет Бог. Ибо только Бог – жизнь. Есть живые и неживые, что зависит от меры Бога в них, меры жизни, которую они несут в себе. Со страхом говорю тебе: есть неживые люди. Хотя неискушенным они кажутся такими же живыми! Они же существуют! Разве их нет? – спросишь ты. Да, но и когда угасает костер, дым еще долго витает над пепелищем».
Еще говорил: «Какая величайшая мысль достойна человека? Какая величайшая забота достойна человека? Какое величайшее ожидание достойно человека? Мысль о Промысле Божием в человеческой жизни – величайшая мысль, достойная человека. Забота о спасении души – величайшая забота, достойная человека. Ожидание смерти – величайшее ожидание, достойное человека».
Иеромонах Николай (Велимирович)
Он же говорил: «Почему мысль о Промысле Божием в судьбах людей – величайшая мысль, достойная человека? Потому, что она приносит человеку мудрость и блаженство. Почему забота о спасении души – величайшая забота, достойная человека? Потому, что душа – величайшее сокровище на земле, а величайшее сокровище нуждается в наибольшей заботе. Почему ожидание смерти – величайшее ожидание, достойное человека? Потому что оно очищает совесть и понуждает человека ко всякому добру».
Говорил также: «Когда одного благочестивого и доброго человека спросили, что в его жизни более всего понуждало его к труду и добродетели, он ответил: смерть».