Но сын отца-зверя, закалённый побоями с детства, оказался на редкость живучим. Индра, придя в себя добрался до отряда только к вечеру в виде окровавленного куска мяса вперемежку с огрызками одеяния. Ватага отступила в ночной лес, ничего ни этой ночью, ни следующим днём не предпринимая. Отлежавшись, атаман ничего никому не объясняя велел тащить его в логово. Злопамятный атаман затаил на этот баймак кровную обиду, но набег на его стада в будущем больше ни разу не предпринимал.
В это время во всём обжитом ореоле двух соседствующих культур сложилась напряжённая ситуация с территориальным вопросом. Арийцы испытывали никем не контролируемый демографический бум. Хозяев, истинных арийцев становилось всё больше. Вырастали законнорождённые дети, отпочковывались от родителя и формировали свои семьи со всеми причитающимися атрибутами, с семейными пирамидами, стадами скота, в том числе и женского.
Но для этого требовалась дополнительная пустая земля, а её уже не хватало. Крупные водные артерии и прилегающие к ним земли были заняты жителями Страны Рек. Речники благодаря комфортно обустроенной и продуманной системе деторождения так же плодились с завидной регулярностью, и так же при избытке рода дробились и отпочковывались, занимая любые пустующие земли вдоль рек.
Но сложность их расселения заключалась в том, что древней автохтонной культуре была нужна только река, а занимать пригодную для жизни территорию, но без рек, они не могли согласно вековым устоям и религиозным предрассудкам. И если по началу те и другие жили компактно, отдельно друг от друга, то в это время большое количество новоиспечённых арийцев двинулось на поселение в некогда буферные регионы, и их соседство переставало быть мирным, так как стали неизбежные столкновения различных культур и на бытовом, и на политическом уровне.
У арийцев в результате Великого Потопа на Море-Океане остались представители только пяти народов из семи, а значит пять верховных жрецов. Народы были неравнозначны ни по количеству населения, ни по влиянию городов, тем не менее им удавалось сохранять некое единство, хотя и не без трений.