Ярица строила далеко идущие планы и ждала, но он не лёг, а велел ей перебраться на край. Она вся такая взволнованная, поёрзала задницей закусив губу и стыдливо стреляя глазками на его висевшее мужское достоинство, плавно и медленно будто перекладывая нечто очень хрупкое и не терпящее грубости, передвинула своё тело на край лежака.
Размечтавшись с неимоверной скоростью, ей вдруг захотелось во что бы то ни стало понравиться этому молодому арийцу. Поэтому кутырка старалась проделывать все движения как можно соблазнительней. По крайней мере, как она себе это представляла.
Ну вот, теперь это произойдёт, с каким-то трепетом подумала рыжая, пребывая вся в предвкушении, и чтобы не выдать охватившего её волнения и тем более предательского желания близости, Зорька зачем-то с силой зажмурилась. Так ей казалось, будет правильнее. Он мужик в конце концов, вот и пусть всё делает сам, а она полежит и посмотрит, как у него это получится.
Но тот всё ни начинал и ни начинал, словно издевался над неопытной кутыркой. А тут ещё его насмешливое «Расслабься дура. Я просто буду лечить», вообще выдернуло готовую уже ко всему ярицу из сладостных грёз вожделения.
Это был облом, и восприняла она его не иначе как унижение. Даже обозлилась в очередной раз на этого урода. Только тут рыжая поняла, что не только зажмурилась, но и напрягла все до одной мышцы так, что пальцы на ногах заныли от перенапряжения.
В воздухе пахнуло привычной жареной коноплёй, а сволочь, на которого она уже успела обидеться начал омывать её липкое тело и прополаскивать рыжие лохмы в деревянной посудине. Делал он это с нежностью, как оценила Зорька, и чем-то мягким и тёплым, словно беличьим пухом.
У ярицы менялось настроение подобно беспорядочному кручению листа на дереве от ветра. То она от страха цепенела, то вдруг возжелала того, кого только что боялась, тут же возненавидела, обиделась, а сейчас с такой же скоростью размякла и растаяла. Рыжей стало так приятно, что девка моментально обо всём забыла, разомлев как сытая собака возле недогрызенной кости. Зорька даже веки прикрыла от удовольствия, только что не поскуливала.